Лёля шагнула в просторную, хорошо обставленную комнату с высоким потолком и широким окном.

– Посиди пока, я сейчас, – кивнула Серафима на кровать.

Зачарованная неслыханной для эвакуации роскошью, Лёля уселась, куда ей велели.

– Залезай с ногами! – весело добавила хозяйка и вышла в кухню.

Лёля робко закинула ноги на удобную и необыкновенно мягкую кровать, застеленную покрывалом с восточными мотивами. По сравнению с их с мамой жилищем это был дворец. Девочка с любопытством принялась рассматривать обстановку. Прежде всего ее внимание привлекли настенные часы с гирьками, издающие тихое, уютное тиканье. В часах было окошко, из которого когда-то выглядывала кукушка. Кукушка давно сломалась, но Лёля этого не знала – ей очень хотелось, чтобы в нем появилась птичка и прозвучало «ку-ку».

Лёля так бы и гипнотизировала глазами настенные часы, если бы из глубины квартиры не послышался приближающийся цокот каблуков хозяйки. Серафима, в отличие от мамы, не запрещала забираться на кровать с ногами. Для Лёли это было удивительно, ведь дома даже сидеть на кровати возбранялось. Кровать для того, чтобы на ней спать, а не сидеть или валяться среди дня.

Чай в этом доме был тоже шикарным: крепкий, ароматный, настоящий! Такой заваривала ее бабушка до войны. Лёля с удовольствием выпила полную чашку, даже не стала ждать, пока он немного остынет.

– Гренки бери, – улыбнулась хозяйка.

Она сидела в кресле, как на троне. Ее русые волосы были небрежно собраны в высокий пучок, выбившаяся прядь из которого падала на левый глаз, и Серафима поправляла ее тонкой рукой.

– Вы такая… такая… – Лёля не могла подобрать нужное слово. Красивая? Безусловно, эта женщина красавица, но красивых много, а она необыкновенная. – Красивая! – так и не смогла выразить свою мысль девочка.

– Спасибо. Ты тоже.

– Я?! – Лёля даже поперхнулась чаем и пролила на себя несколько капель. Это звучало невероятно, особенно из уст такой женщины. – У меня волосы жидкие и рыжие, а еще уши торчат. – Девочка собрала волосы, чтобы было лучше видны ее уши.

– Никогда не принижай своих достоинств! – строго сказала Серафима. И добавила, смеясь: – Это сделают и без тебя! Ты расцветешь, и все будут любоваться тобой. У тебя глаза очень редкого лилового цвета.

Лёля слушала, затаив дыхание. Всегда и везде ее дразнили за этот непонятный цвет глаз. Как она мечтала о самых обычных карих или серых глазах. Чтобы не выделяться и быть как все.

– Это я просто так, – пробормотала маленькая гостья.

Лёле было невероятно лестно и одновременно стыдно слушать казавшуюся ей незаслуженной похвалу, ведь ей никто и никогда не говорил о ее привлекательности. Даже мама. Критиковали – сколько угодно! И нескладная она, и рот лягушачий, и руки растут не из того места. Глаза не как у людей – это само собой.

– Не надо ничего делать просто так. Бери пример с итальянцев: ни единого лишнего движения. У них во всем есть смысл.

С тех пор Лёля стала приходить к Серафиме. Девочке нравилось в ней все: как Серафима говорила – тихо, словно таинственно, как ходила – плавно и легко, а не как большинство женщин – тяжелой, усталой поступью.

Серафима могла к чаю подать банку варенья, и они за разговорами съедали ее целиком. Мама еще в той, довоенной жизни всегда оставляла варенье на зиму и открывала его только по случаю. Бывало, у них скапливалась полная кладовка пыльных банок, которые для еды уже были непригодны.

– Я привыкла проживать каждый день словно последний, – говорила по этому поводу Серафима, затягиваясь сигаретой.

Ей чертовски шло все то, что обычно придавало дамам вульгарность: курение, алкоголь, ярко напомаженные губы, смачные выражения, которыми, впрочем, Серафима не злоупотребляла, а прибегала к ним, когда они были уместны.

Зоя

Сапожникова его заметила еще на перекрестке. Худощавый, субтильный, в куртке оверсайз. Лица Зоя под капюшоном не разглядела, да и не пыталась. Ее взгляд остановился на голых щиколотках.

Зоя не понимала странной моды бездумно подражать обеспеченным людям, которые, если и ходят по улицам, то не более нескольких метров, за которые замерзать не успевают, и им нет необходимости облачаться в теплую одежду и обувь. Всегда при виде оголенных не по погоде ног Зою передергивало от холода, будто бы это она сама выскочила налегке.

Парень, обнаружив к себе внимание, схватился за телефон и, как будто бы чтобы не быть услышанным, отшатнулся в сторону и скрылся за двумя другими припозднившимися пешеходами.

Светофор мигнул зеленым, и Зоя тут же думать забыла о моднике с перекрестка. Энергичной, спортивной походкой она поспешила по алее в направлении дома. В столь поздний час прохожих было мало. Темноту октябрьского вечера разбавляли желтые, одноглазые фонари. Это было обычное время, когда в будний день Зоя возвращалась с тренировки в фитнес-центре.

Пройдя полпути, Зоя услышала позади себя звук приближающихся шагов, какие бывают у бегущего человека.

Люди, кому повезло расти в тепличных условиях, вступили во взрослую жизнь без доспехов. Быть может, им они никогда не понадобятся – так и будут переходить от одного жизненного этапа к другому, не покидая своей комфортной среды, любовно подготовленной для них семейным кланом. Они ни от кого не чувствуют подвоха, смотрят на мир по-детски доверчивыми глазами.

У Зои Сапожниковой никогда не было не то чтобы благоприятной среды, а даже уголка, где она чувствовала себя полностью защищенной. Она всегда была начеку, словно боец на ринге, ожидала удара. Вот и сейчас мгновенно собралась, оценила дислокацию, возможную последовательность действий своих и противника.

Бегала Зоя быстро, так что на открытом пространстве напасть на нее было непросто. Вынужденно натренированные изворотливость и нестандартность мышления в критической ситуации были ее преимуществом.

Обернулась: никого. Может, ее никто не преследует, мало ли кто куда бежал? Все же Зоя решила не расслабляться: ее новостройка на отшибе, и прохожих совсем уже не видно. Остался один опасный участок пути – скрытая деревьями и кустарником спортивная площадка.

В сомнении Зоя на миг замедлила шаг, затем уверенно направилась в сторону дома – все равно другой дороги нет. Она ни на секунду не теряла бдительности: ее невидимый спутник хоть и отстал, но тем не менее надо быть начеку.

Зоя уже почти миновала спортивную площадку, как краем глаза заметила летящую на нее тень. Она успела увернуться прежде, чем с глухим стуком рядом с ней приземлился увесистый обломок доски. Нападавшего понесло по инерции, и он едва не упал. «Через двор добежал», – догадалась Сапожникова.

Он протянул руку, чтобы схватить