зала звякнул натертый барменом до блеска очередной стакан, который он поставил на поднос рядом с другими. Наконец, нарушив тишину, заговорила с широко открытыми глазами, словно ужасаясь открывшейся перед нею истиной, Женя Аксенова:

— Ты хочешь сказать, что скелет липовый, а письмо подложное?!

— Вот именно! — подтвердил я. — Великий мистификатор сеньор Коронель заранее подложил в один из залов скелет, состряпанное им письмо и сложил камни так, чтобы мы подумали, будто замурованный вход в зал, где покоились останки архидиакона Хуана Карлоса де Луиса, разрушился вследствие взрыва.

— Черт, нас же всех могло из‐за этого взрыва придавить, если бы вдруг откололся более крупный осколок скалы, — пробормотал Егор.

Переведший слова компьютерщика полицейскому Джорди Клавер выслушал ответ Антонио и сказал на русском языке:

— Нет, сеньор Тепляков, этого не могло произойти, потому что должен был отвалиться именно этот осколок скалы, он еле держался и представлял опасность для посетителей. Из‐за этого, собственно говоря, и закрыли пещеру для осмотра ее туристами.

— Это что же! — наконец «прозрела» Мария Тропинина. — Коронель затеял все это ради того, чтобы направить нас в собор Санта‐Лучина?!

— Точно так, — подтвердил я, состроив женщине‐хлорофитуму самую радужную, на какую был способен с опухшей физиономией, улыбку. — Но, увы, Коронель погиб в результате трагического случая, и эстафету в осуществлении его плана подхватил Михаил Березин, который решил довести до конца задуманное своим сводным братом. Константин наверняка знал, как выбраться из пещеры, Березин — нет, и потому нам самим пришлось таскаться по залам Аделиты в поисках выхода, на который, к счастью, мы и наткнулись. На этом закончилась первая часть задуманного Коронелем спектакля, началась вторая, в которой ему уже не суждено было участвовать. Охваченные бриллиантовой лихорадкой, мы все бросились на поиски клада с сокровищами Христофора Колумба, но, по незнанию тонкостей испанского языка, сбились с пути, стали тыкаться то в собор Санта‐Лючия в Барселоне, то в собор Санта‐Лючия в Лорет‐де‐Морис и лишь потом вышли именно на тот храм, где якобы находился спрятанный архидиаконом Хуаном Карлосом де Луисом клад. Без главного организатора и вдохновителя ограбления Санта‐Лучины Коронеля Михаилу, разумеется, было сложно направлять нас по «истинному» пути, но я уверен, если бы мы окончательно с него сбились, он бы сумел найти способ указать, куда следует двигаться. Когда мы вышли на собор Санта‐Лучина, в Интернет была сброшена схема расположения охранных систем безопасности собора. Егор на нее клюнул, сообразил, что она не очень‐то сложная, и понял, как можно обойти системы безопасности. В общем, все, как и рассчитывал, разрабатывая свой план, Коронель, обуреваемый жаждой наживы. Более того, красуясь перед своей возлюбленной, Егор взялся отключить системы безопасности с тем, чтобы мы могли проникнуть в Санта‐Лучину, что мы с успехом и проделали. Коронель, как я уже говорил, наверняка занимался исследованиями в этом соборе, знал о захоронении святого Иоанна, и, думаю, в процессе следствия сеньор полицейский, — я сделал полупоклон в сторону Антонио Вердагера, — мои слова подтвердит. Потому‐то Константин подробно расписал в подложном, состряпанном от имени архидиакона Хуана Карлоса де Луиса письме, каким образом можно попасть в склеп. Правда, для правдоподобности опустил кое‐какие «заморочки», но Михаил Березин, знавший о них, довольно быстро сумел добраться до нужного камня за статуей, повернув в ее руке ключ. Сам он, опять‐таки для правдоподобности происходящего, продолжая разыгрывать из себя трусоватого, увлеченного историей человека, в склеп не полез, и в него был вынужден влезть я. Как вы понимаете, — я поднял голову и ироничным взглядом окинул сидевших за столом охотников за сокровищами Христофора Колумба, — нас здорово надули — пустили по ложному следу, и наше проникновение в Санта‐Лучину, а затем в склеп, где якобы хранился спрятанный архидиаконом ларец с сокровищами, не более чем отвлекающий маневр. Воровство из церкви креста — вот главное, ради чего сеньор Коронель затеял этот грандиозный спектакль. А несколько побрякушек вор взял специально для отвода глаз, чтобы мы решили, будто воровство было спонтанным и похитивший драгоценности человек брал все подряд, чтобы дополнительно поживиться. В общем, нас околпачили, — подвел я итог основной части своего рассказа и, сцепив руки, сложил их на столе. — Мы по своей глупости помогли вору проникнуть в собор и украсть крест. Разумеется, как вы поняли из последующих событий, никто с нами не собирался делиться украденным.

Мой рассказ произвел ошеломляющее впечатление на одураченную компанию охотников за бриллиантами Христофора Колумба. Осознав всю глубину коварства и фальши Коронеля, все сидели потрясенные, ужасаясь своей глупости, доверчивости, наивности, из‐за которых угодили в такую ужасную ситуацию. На сей раз тишину нарушила самая младшая из одураченных Коронелем участников придуманного им спектакля — Валерия Аксенова. По молодости и недомыслию она меньше всех понимала, что мы натворили, и потому со свойственным подросткам умением быстро оправляться от удара раньше всех пришла в себя.

— Значит, — проговорила она, шмыгнув носом, — Николай Сильвестров был в сговоре с Березиным, и, пока Михаил отвлекал вас, Игорь, в усыпальнице Святого Иоанна, он проник в храм и украл крест и драгоценности?

Я покачал головой и насмешливым взглядом обвел всех присутствующих за столом:

— Нет, это не так. Сильвестров ничего не крал.

— Что?! — вытаращила глаза Мария Тропинина. — А кто же тогда? Ведь Миша все время находился рядом с тобой!

Я выдержал театральную паузу и тихо произнес:

— Вор, взявший из собора крест, сидит сейчас здесь с нами за столом.

— И… и… Кто же это? — с испуганным видом, заикаясь, спросила Смольникова.

Я поочередно взглянул в глаза всех участников проникновения в собор Санта‐Лучина, наконец уставился на женщину с пегими волосами и твердым голосом ответил:

— Это ты, Мария!

Тропинина несколько мгновений сидела в оцепенении, затем воскликнула, разыгрывая возмущение:

— Я‐а?!! Да что ты себе позволяешь?!

— Ты, Маша, ты! — подтвердил я категоричным тоном. — И от кражи креста тебе не отвертеться.

— Ну, знаешь! — вспыхнула Тропинина. — Это уже переходит все границы. Я не собираюсь выслушивать обвинения от человека, который сам находился внутри собора вместе с Березиным и, возможно, совершил кражу.

С этими словами она с шумом отодвинула стул и поднялась с намерением уйти. Сидевший с невозмутимым видом сеньор Вердагер (он не вмешивался в наш разговор, очевидно, предоставляя нам самим возможность выговориться) все так же невозмутимо достал из кобуры пистолет «Star 30M» и положил его на стол. В общем‐то, и переводить произнесенные полицейским слова не требовалось, но Джорди Клавер все же перевел:

— Сеньор Вердагер говорит, что никто отсюда никуда не выйдет до тех пор, пока он не разрешит.

«Ну и нравы у этих каталонских полицейских! — мелькнула