Когда они подошли к ней, внутри что-то щелкнуло, и дверь приглашающе приоткрылась.

– Не нравится мне это… – испуганно проговорила Антонина, – дверь какая-то подозрительная…

– А деньги получать нравится? – Софья решительно шагнула вперед.

За дверью была уходящая вниз металлическая лестница, над которой висела слабенькая лампочка, тускло освещающая хлипкие с виду ступени.

Софья отступила в сторону и зыркнула на подругу:

– Иди вперед!

– Почему я?

– Потому что я тебя знаю – чуть что, побежишь назад!

– Когда такое было? – возмутилась Антонина, но Софья рыкнула на нее, как разбуженная зимой медведица.

Антонина тяжело вздохнула и начала спускаться. Софья пошла следом за ней.

Едва женщины начали спуск, дверь за ними захлопнулась. Бледный свет едва выхватывал из темноты ржавые ступени.

Антонина медленно, неуверенно спускалась, как вдруг лампочка при входе погасла. Женщины оказались в полной, непроницаемой темноте.

Антонина испуганно ойкнула, Софья выругалась, но не растерялась. На ощупь нашла свой телефон, включила подсветку и осветила ступени неживым голубоватым светом.

– Ну вот, так даже лучше!

– Не нравится мне это… – повторила Антонина.

– Может, заткнешься, а? Достала уже своим нытьем! – прикрикнула Софья.

– Так и ноги можно переломать! – Антонина тоже повысила голос.

– А ты ступай аккуратнее! И телефон тоже включи, тогда и ноги целее будут!

Так, препираясь и переругиваясь, они спускались еще полминуты. Наконец лестница кончилась, и женщины пошли по ровному узкому коридору.

Вскоре перед ними оказалась дверь. Они толкнули ее и вошли в пустую комнату. За ней была еще одна дверь, на этот раз металлическая. Антонина остановилась перед ней нерешительно. Тогда Софья отодвинула ее в сторону и шагнула вперед.

– Ну, и долго будешь здесь стоять?

Антонина последовала за спутницей.

Едва они вошла в следующее помещение, дверь с громким лязгом захлопнулась. Антонина снова ойкнула. Софья заметалась по комнате, освещая ее телефоном. Тусклый голубоватый свет выхватывал из темноты голые бетонные стены. Других дверей в комнате не было.

– Назад! – прошипела Софья и попыталась открыть дверь, через которую они только что вошли.

Тщетно.

– Ты это видела? – едва слышно проговорила Антонина, направив свет своего телефона на дверь.

Там, на высоте человеческого лица, виднелось маленькое квадратное окошечко.

– Тебе это ничего не напоминает? – тихо спросила Антонина.

– Ты о чем?

– Да это настоящая тюремная камера!

– Ты что, была там? – скривилась Софья.

– Не была, но в кино видела! А тут все реально.

– Только попробуй сказать, что ты меня предупреждала!

– Но я же действительно предупреждала… я говорила, что мне все это не нравится, что у меня нехорошее предчувствие…

– Заткнись! – Софья схватила Антонину за плечи и начала трясти. – Замолчи!

Женщины едва не сцепились, но в этот самый момент под потолком вспыхнула лампочка в железном наморднике. Лампочка была слабая, тусклая, но после темноты показалась ослепительной.

Привыкнув к свету, женщины огляделись.

Помещение, где они оказались, действительно было самой настоящей тюремной камерой – тесной, с голыми стенами и крошечной форточкой на двери. Мебели не было никакой – ни железного стула, ни кровати, привинченной к стене.

Софья заметалась по камере, как пленная волчица по тесной клетке зверинца. Антонина прижалась к стене, испуганно глядя на дверь.

В эту минуту железная форточка лязгнула и открылась, и в камеру заглянула знакомая женщина. Та самая, в чью квартиру они безуспешно пытались попасть и которую Сонька заперла в туалете.

– Привет, девочки! – сказала она весело. – Хорошо сидите? Ну, это вам полезно. Посидите, подумайте о своем поведении…

– Ах ты! – Софья лязгнула зубами, как танк гусеницами, и бросилась на дверь.

Дверь, однако, была прочная, железная, так что Софья только сильно ударила руку. Тогда она плюнула через решетку, стараясь попасть в Надежду, но не достала.

– Ладно, хватит уже, давайте-ка поговорим, – предложила Надежда Николаевна.

– Угу, – кивнула Софья, – счас поговорим!

С этими словами она вытащила из кармана куртки яркий баллончик и поднесла его к решетке, но Антонина с криком: «Не смей!» схватила ее за руку.

Надежда, опознав баллончик, метнулась в сторону. В камере между тем продолжалась борьба.

– Ты с ума сошла! – пыхтела Антонина, пытаясь отобрать у Софьи баллончик. – Она потеряет сознание, и мы никогда отсюда не выйдем.

Неизвестно, вняла ли Софья ее словам или просто зазевалась, но Антонине удалось отобрать баллончик.

– Дай сюда!

Софья скрипела зубами и потирала ушибленную руку.

– Что-то она совсем с катушек сошла, – констатировала Надежда Николаевна.

– Что вы с нами сделаете? – спросила Антонина. – Имейте в виду, я не знаю, зачем ему счеты, мы просто выполняли его приказы.

– Чистенькой хочешь остаться? – прошипела Софья. – Белой и пушистой? Не выйдет… Это она того старика отравила! – злорадно сказала она. – Она ему в чай таблетку положила, и пузырек у нее в сумке был, а на нем ее отпечатки.

– Ты сказала, что там легкое снотворное, что он заснет на пару часов!

– Ага, а ты и поверила… – скривилась Софья.

– Какой старик? – осведомилась Надежда Николаевна. – Это у него вы вторые счеты хотели отобрать? И как я понимаю, у вас ничего не вышло…

– У него их не было, – тихо сказала Антонина. – Так что зря мы его… – голос ее дрогнул.

– Отпустите нас, – усмехнулась Софья, – мы больше не будем… Да кто же тебе поверит?

– А тебе ведь нравилось на него работать, и дело не в деньгах, – бросила ей Антонина. – Что он тебе обещал кроме денег? Могущества, власти?

– Это вряд ли, – вставила Надежда. – Вряд ли у него получится что-то со счетами…

– Это мы еще посмотрим! – прошипела Софья. – А ты мне больше мешать не будешь…

– Осторожнее! – крикнула Надежда Николаевна, увидев, как Софья достала маленький предмет, оказавшийся шприцем.

Однако Софью подвела ушибленная рука, Антонина успела ее перехватить. Софья вскрикнула от боли, шприц выпал, подруги (бывшие) принялись бороться. Антонина явно уступала, но каким-то чудом вывернулась и оттолкнула Софью, пытавшуюся ее задушить. Софья отлетела в угол и наткнулась на шприц. Глаза ее закатились, и она затихла.

– Ой, – выдохнула Антонина, – что это с ней? Она… того?

Надежда хотела отпереть дверь, но ее отвлек шум в комнате Боба, и она побежала туда.

Боб, занимаясь своими делами, краем глаза поглядывал на экран, на котором лысый старик сидел за столом и листал какую-то старую толстую книгу. Вдруг что-то в поведении Кощея показалось ему странным и он пристально уставился на экран.

Старик перевернул страницу, отодвинул книгу к левому краю стола… но в следующее мгновение она оказалась на прежнем месте. Старик прочитал несколько строк, снова перевернул лист и снова отодвинул книгу…

И тут Боб понял, что Кощей уже