Дариус всегда выбирал жертв под стать себе. Он практически один сохранил рассудок из всех Осквернённых. Большая часть его «сородичей» — тупое пушечное мясо, и лишь несколько процентов, совсем чуть-чуть, были удостоены чести сохранить себя. И все они были с нотками безумия, что так любил, нет, обожал в них Осквернитель.

С маниакальной радостью маг наблюдал за иссыхающим на глазах отцом Носителя в мире Демонов. Ему доставляло удовольствие смотреть на испуганные глаза сподвижников этого Герцога... Ну, а его эмоции каким-то чудом передавались Халентайну, хотя тот и находился под тотальным контролем.

Всегда. Каждый раз он создавал оплоты для Скверны в каждом мире самостоятельно. Именно для этого он был отправлен в Витер. Только здесь есть Портальная Долина, место, откуда можно открыть портал куда угодно.

И место, где этот портал останется.

Глава XVII. Халентайн

Халентайн сидел на теле собственного отца, закинув ногу на ногу. Неподалёку от них стоял Киррат, которого держал за руки Вестник. Осквернённый стоял, словно камень, не шевелясь и не подавая признаков жизни.

Герцог ссыхался. Он уже будто наполовину уменьшился, под тем местом, где он извивался, пытаясь скинуть с себя Халя, земля была усеяна чёрными перьями. На плечах и коленях перьев выпало больше всего, и сейчас там была лишь тёмная кожа. Его маленькие глаза метались из стороны в сторону, ища поддержки, но после показательного убийства особенно доброго Лучника никто не рвался спасать умирающего.

— Слабаки... — злобно протянул Халентайн и заливисто рассмеялся, обнажая десятки острых зубов во рту. — Трусы. Вы слишком сильно боитесь потерять то, что на самом деле не стоит ничего. Мы предлагали вам спасение, а вы!.. — махнул он тонкой рукой, и с неё сорвался очередной Червь, тут же впившийся в ногу Герцога. Он замычал и дёрнулся, пытаясь скинуть с себя сына, но, получив удар прямо в клюв, успокоился. Оттуда потекла тонкая струйка крови.

В голове Астерота всплыло воспоминание о Дариусе, посланное ему Тьмой. Он похожим образом вступил на трон, точно так же, при помощи Червей убив своего отца. И сейчас в тёмных глазах Модеуса он видел похожие оттенки... чего? Безумия, злобы? Какой-то обиды?

Все смотрели на Халентайна, ожидая от него любого, но резко повернули головы на звук упавшего тела. Над дёргающимся Вестником стоял Киррат, обнажив в страшной улыбке острые, похожие на клыки чёрно-красные зубы. Лежащий на животе Осквернённый что-то хрипел, а из раны, проходящей по всей его спине, текла густая тёмно-фиолетовая кровь. Вот он дёрнулся последний раз, и, что-то рявкнув, последний раз звякнул шлемом о землю. Тот не выдержал такого издевательства над собой и раскололся, обнажив абсолютно лысую человеческую голову. На серой коже были выведены какие-то символы, медленно переливающиеся оттенками фиолетового и красного.

Халентайн, увидев, как в руках Киррата быстро появляется, собираясь из пепла, его меч, вскочил и закричал:

— Ты заплатишь! Заплатишь!.. — Он вскинул худые руки и направил жезл на Киррата. По оружию побежали фиолетовые сполохи, но тут Герцог, до этого извивавшийся совсем слабо, выгнулся и расправил крылья. Порвав сдерживающие его корни, чёрное, наполовину облезшее крыло ударило в спину его сына, сбивая хрупкую фигуру с ног. Киррат тут же призвал свою земляную магию, и жезл, выпущенный Халем из рук, отлетел в сторону, сбитый каменным диском. Модеус возмущённо вскрикнул и вытянул вперёд тонкую руку, попытался притянуть к себе упущенное оружие, но Астерот быстро лишил его такой возможности, пригвоздив его костлявую кисть к земле Матерчатым Копьём. И даже Материи Света не пожалел.

Халентайн закричал и заползал по земле, пытаясь спасти руку, но его же конечность его не слушалась. Молодой Осквернённый с диким ужасом в глазах смотрел на то, как его кости прожигает Материя Света, проходя всё глубже и в итоге прорубаясь насквозь, лишая его правой кисти. Он аккуратно поднял обрубленную руку и поднёс её к лицу. Кровь не текла: её в теле Осквернённого не было. Увидев рану, демон закричал.

— И вот это нам угрожало? — спросила подошедшая Лира, с нотками жалости смотря на мучения Модеуса. — Мы это не могли убить на площади? — девушка усмехнулась, и в её глазах заплясали озорные искорки. — Мелковато нынче зло...

Вдруг вой демона оборвался. Он взлетел в воздух, его руки — обе, даже раненая, — согнулись в локтях, из пальцев выехали длинные когти. Ноги развернулись и резко укоротились, а из пояса сзади вырос толстый хвост с закруглённым наконечником. Халентайн ссутулился и поднял голову. В его глазах плескалась незамутнённая ненависть ко всему, что было вокруг него. Киррат отпрянул, и сделал это как нельзя вовремя: Халь вскрикнул и разразился волной Скверны наподобие той, что была в самом начале вторжения Скверны в Аванпост. Только сейчас волна была концентрированная и поплыла лишь к их отряду, а не во все стороны. Потом демон выгнулся и выпустил в Риттора луч Скверны, заставивший его отца вновь задёргаться в агонии. Как только луч оборвался, Лира, не дожидаясь растерянных лучников, быстро застрелила Герцога. Халентайн рассмеялся и раскинул руки в стороны. От него к Риттору потянулась толстая чёрная нить.

— Я даже пальцем к вам не притронусь! — рассмеялся он. — ВСТАНЬ!

Гулкий крик Модеуса, казалось, остановил на несколько секунд сердце Астерота. Внутри у него всё сковало липким ужасом, глаза непроизвольно закрылись, и он затрясся, сам не понимая, почему. Он знал, что ему нечего бояться, но заклинание воздействовало на физическое тело, как будто заставляя его несколько секунд пожить отдельно от Души, и уже бездумное тело пугало.

Когда Тёмный с огромным трудом открыл глаза, остальные ещё корчились. Кто-то упал на землю и закрылся руками, Лира лежала на спине, спрятавшись за ладонями, и лишь один Киррат с опаской смотрел на то, что было истинной целью Халентайна. Его стараниями Риттор стал Осквернённым, и теперь полуоблезлая туша полудемона-полуптицы с тупым видом стояла и смотрела вперёд. Только слюней не пускала.

А сам маг в это время хохотал, заливаясь безумным смехом. Скорее всего, заклинание было завязано именно на смех — и зачем он так сделал? — и поэтому работало. Киррат, видимо, пришёл к тому же выводу, и поэтому в Модеуса устремился пепельный шар. Да вот только попасть ему было не суждено: в последнюю секунду Халь сместился ближе к соединённому с ним толстым жгутом Герцогу, пропуская шар мимо