– Согласен, – добавил он, – ошибок я совершил великое множество. Но в одиночку ты не сумел бы против нее устоять. А сейчас у нас еще есть возможность исправить дело, лишь бы ты согласился внять голосу разума.

– Серентия…

– …наверняка погибнет, если тебе вздумается разлучить ее с матерью сей же момент. Как это ни отвратительно, пока что Лилит нужно оставить в покое. Но это только на время.

Столь мерзкая идея пришлась Ульдиссиану совсем не по вкусу. Он и представить себе не мог, во что превратит Серентию и остальных нечестивая власть демонессы. Однако следовало признать: схватка с Лилит окажется задачей монументальной сложности. Как одолеть демонессу, чтобы при том не пострадала, а то и не погибла Серентия?

– И что нам теперь делать? – наконец спросил он бледнолицего собеседника. – Об этом-то, по крайней мере, скажи!

Ратма махнул рукой в глубину пещеры. Там, далеко впереди, темнел зев подземного коридора.

– Идти, куда следует, – отвечал он.

К несчастью, чего-то в этом роде Ульдиссиан от него и ждал… однако рассчитывал, что дальше дела пойдут, как пожелает он сам – насколько это возможно. Утешаясь этими мыслями, он быстрым шагом обогнул спутника и двинулся вперед.

Превосходивший его и в росте, и в длине ног, сын Лилит немедля поравнялся с ним и зашагал рядом, не обгоняя – вероятно, затем, чтобы Ульдиссиан не чувствовал себя, точно на поводке.

Путь их лежал сквозь бесконечный лабиринт коридоров, пробитых кем-то в скале в давние-давние времена. Похоже, ни сил, ни времени неведомый зодчий не пожалел. В туннелях царила тьма, но Ратма обнажил кинжал, выкрикнул некое слово на том же странном наречии, что и прежде, и клинок вмиг засиял ярче пламени. Только поэтому Ульдиссиан и замедлил шаг, слегка поотстав от спутника.

В пути Ульдиссиана никак не оставляло ощущение, будто за ними кто-то наблюдает, однако с Ратмой он, опасаясь возможного ответа, разговора об этом не заводил. Поводов для волнений ему хватало и без того.

Миновав невесть который по счету извилистый коридор, Ратма, наконец, обернулся к нему.

– Почти пришли. Прошу, следи за собою внимательно…

Каких-либо объяснений закутанный в черное любитель тумана да мрака более Ульдиссиана не удостоил. Поразмыслив, Ульдиссиан решил обойтись обычной защитой: в конце концов, что ему оставалось? От вдохов и выдохов, в той, первой пещере звучавших не слишком-то громко, гудело в ушах. Кого бы они ни искали, весьма вероятно, он-то и издавал этот зловещий шум.

Всего лишь пара шагов после предостережения Ратмы, и Ульдиссиана обдало волной жара – жара немалой силы… однако жар тот нахлынул не снаружи, но изнутри. Кровь застучала в висках, все тревоги – о Серентии, Мендельне, эдиремах и прочем – усилились, по меньшей мере, в тысячу крат. Ноги начали заплетаться, сил еле хватило на то, чтобы сдержать рвущийся из груди стон.

Однако Ратма шел себе, как ни в чем не бывало, будто не замечая его беды. Это встревожило Ульдиссиана еще сильнее. Как этот дурень не понимает, что они попросту зря тратят время, что препятствия впереди неодолимы? Как он…

И тут ему вспомнилось предупреждение Ратмы. Задрожав от натуги, Ульдиссиан прогнал прочь нарастающий страх и волнение… и внутренний жар вмиг унялся.

– Оправился? – не оборачиваясь, бросил спутник из-под низко надвинутого капюшона.

– Мог бы и толком все объяснить!

Но Ратма, по-прежнему глядя вперед, покачал головой.

– Нет. К сожалению, не мог.

Пожалуй, с этим Ульдиссиан бы поспорил, но тут в дальнем конце коридора забрезжило неяркое багровое зарево. В тот же миг под сводами коридора эхом разнесся звук вроде громкого звона разбитого стекла. Ратма замедлил шаг, и Ульдиссиан поравнялся с ним.

– Когда войдем, держись рядом. Наш путь не вполне безопасен.

– Даже для тебя?

– Все, что вокруг, сотворено отцом.

Слова Ратмы подчеркнул новый невероятной громкости звон сродни первому. Держась настороже, Ульдиссиан послушался. Биение сердца вновь участилось, но успокоиться, пусть даже понимая, что причина тому – там, впереди, Диомедову сыну не удавалось никак.

– Что там? – в конце концов вынужден был спросить Ульдиссиан.

– Жизнь наша и наша погибель. Окончательное ярмо, приготовленное Инарием для Рода Людского. Скоро сам все увидишь…

Чем ближе, тем громче, отчетливее звучало неторопливое, но неумолчное дыхание, тем ярче становилось багровое зарево впереди. Что бы ни находилось в том подземном зале, сияло оно, как само солнце. Ратма негромко пробормотал что-то, и кинжал в его руке угас. Однако прятать оружие сын Лилит не спешил.

– Будь осторожен, – предупредил он Ульдиссиана, едва оба достигли конца коридора. – Сделал шаг – оглядись.

Плечом к плечу оба вошли в новое подземелье. Однако свет сразу же сделался столь ослепителен, что Ульдиссиан, даже прикрыв ладонью глаза, не смог разглядеть ничего, кроме собственных ног.

И тут…

– Берегись!

Предостережение Ратмы не запоздало лишь чудом. Едва не оглохший от пронзительного визга, Ульдиссиан без раздумий прикрылся сверху наскоро сотворенным щитом.

Глухой удар, резкий, исполненный злобы вопль… и над головой захлопали крылья. За этим последовал скрежет когтей и новый визг. Похоже, с воздуха на него наседали разом несколько каких-то мерзких тварей.

Ульдиссиан крутнулся, и встал спиной к свету, лицом к пройденному коридору. Теперь он хоть что-то, да видел. На миг в уголке поля зрения мелькнуло перепончатое крыло.

Откуда-то из-за спины донесся голос Ратмы. Слов Ульдиссиан не понял и решил, что один из первых нефалемов на свете творит некие чары. Это заставило вспомнить, что и у него самого немало сверхъестественных сил. Вполголоса выругавшись, Ульдиссиан прислушался в ожидании новой атаки.

Хлопанья крыльев слева оказалось вполне довольно. Ульдиссиан вскинул руку, целя на звук.

Летящий к нему испустил новый пронзительный визг. Затем ли, чтоб разорвать ему барабанные перепонки, или еще для какой-нибудь надобности – неизвестно, но крик этот Ульдиссиан обратил против врага. Отразив волну визга, он направил ее обратно, попутно усилив в несколько раз против прежнего.

За новым визгом, раздавшимся слева, последовал глухой удар – надо думать, удар упавшего тела о камень. Визг не утих, но теперь в нем явственно слышалась мука. Страдальческому верещанию вторил частый негромкий перестук, будто крылатая тварь в судорогах забилась об пол.

Сквозь хор пронзительных воплей каким-то чудом прорезался оклик Ратмы:

– Ульдиссиан! Спиной вперед, на мой голос!

Ульдиссиан послушался и спустя долгий, полный тревоги миг уперся спиной в нечто живое. Оставалось только надеяться, что это и впрямь бледнолицый спутник.