— Да это он просто разозлился. А так вряд ли он станет что-то предпринимать. Побоится, что жена узнает, что знакомые… узнают. — едва сдержала всхлип, так болела душа, насквозь прожженная въедливой обидой. Не за себя, за Тимошу. Что его точно стыдятся родные дед, бабушка, отец. Скрывают его существование, вычеркнули из своей жизни. Тогда как другого, " правильного и удобного" внука, вовсю обожают, наверно. Возятся, любят.

— Эй, девочка, ну ты чего, а? — Волков вдруг появился передо мной с небольшим стаканом в руках. И когда только успел. На мой недоуменный взгляд лишь хмыкнул- Валерьянка и вода, не переживай. Я ж помню.

Наблюдая, как я, принюхавшись, выпила противное содержимое, одобрительно покачал головой.

— Ну вот, другое дело. Малой спит? — получив утвердительный кивок, продолжил. — значит, смотри. Я — он оглянулся на дверь позади меня- Тут к мозгоправу хожу. Хорошего посоветовали. Только ты смотри, никому. А то….ну, не по-мужски это как-то….не поймут. Короче, и тебе оплачу сеансы. — увидев, что я собираюсь возразить, поднял руку, выставив перед собой. — Не спорь. Я как работодатель сейчас говорю. Мне сотрудники здоровые нужны, а ты ещё и ценный сотрудник. Так вот. Я тут… в-общем, с женщиной своей разбежался. Опять. Ну и походил немного. И вот, что специалист считает — когда в отношении нас поступили плохо, то мы… — он нахмурился, пытаясь точнее сформулировать и донести мысль, — Автоматически на свой счёт это принимаем. Ну, что мы — действительно такие плохие. Что, видно, достойного и хорошего отношения и не заслуживаем. Ну и дальше — только вниз- он рукой нарисовал в воздухе кривую — Понимаешь? Ну, скатишься вместе со своей самооценкой ниже плинтуса. Не понимая, что мудак, ты уж извини, этот твой…. белобрысый. И мудак конкретный! Ребенка родного бросить.

Волков замолчал, нервно вертя в пальцах ручку.

— Ты не думай, что я- дядька противный, настырный. Я в тебе, может, дочку почти вижу. Ты ж одна против всего мира….

И то ли накапливаемые годами эмоции вырвались наружу от простейшего сочувствия, то ли его слова как нельзя точнее выразили мои чувства, но я зарыдала в голос, некрасиво подвывая, когда пыталась успокоиться.

— Да ёпт… — Волков, вскочив со стула, бросился ко мне, по пути задев ногой стол. Выругавшись, он остановился рядом, не зная, что предпринять.

— Так…ну ты эт, потопа тут не разводи…Я…давай выходной сегодня и завтра тебе. Да что ж ты…

В дверь постучали. Потом она приоткрылась, и я краем глаза увидела кудрявую голову Артема, одного из тренеров. Опешив от увиденной сцены, он так и замер.

— Выйди. Потом придёшь, я занят! — рявкнул Арсений так, что звук отразился от стен, а дверь хлопнула, закрывшись обратно. Я подняла заплаканное лицо, и даже слезы перестали течь точно по мановению волшебной палочки — так удивительно было видеть растерянность на лице этого большого и, чего уж греха таить, порой пугающего меня мужчины.

— Ну…давай я скажу водителю, чтобы вас с Тимофеем (он всегда называл Тимошу исключительно полным именем, но при этом я видела, как блестели его глаза при виде ребенка) домой отвёз?

Сперва хотела отказаться, но здраво рассудила, что сегодня на работе от меня толку как от козла молока.

— Да….я…. спасибо большое. Была бы очень признательна.

Волков, бочком, словно боясь ко мне прикоснуться даже пальцем, обошел стол до другого края, взяв телефон. Несколько коротких отрывистых фраз, и он положил трубку.

— Все, сейчас Дима подъедет, будет ждать у входа. Как Тимофей проснется, соберёшься спокойно и выйдешь. Этого- он поморщился — Там нет, не волнуйся.

Я встала, не зная, что и ответить. Меня раздирали противоречивые чувства — благодарность, волнение, смятение.

— Спасибо… большое спасибо. За всё… — начала я, стесняясь смотреть ему в глаза. Волков только такой махнул:

— Не стоит. Ты мне лучше давай, набери.

Нахмурившись, пару секунд соображала, о чем это он. Ах, да. Телефон.

— Но так…. неправильно. — только и смогла выдавить из себя, но Волков снова отмахнулся.

— Неправильно матери своего ребенка угрожать. Вот это неправильно. Давай, звякни и иди

Дрожащей рукой я набрала номер с карточки в его руках, тут же смартфон на его столе завибрировал.

— Ну, вот и отлично. Если что- сразу набирай. Не жди, пока что-нибудь случится.

39. Ульяна

Раздавшийся стук в дверь заставил вздрогнуть.

— Да, минуточку.

Бегло оглядев себя в зеркале, поспешила открыть. На пороге стоял Бахтияр, с хитроватым прищуром оглядывая меня:

— Позволишь войти, дочка?

Я постоонилась, пропуская его в комнату. Дойдя до кресла, он медленно опустился в него, а затем обернулся ко мне.

— И ты иди, присядь. Дай хоть взгляну на тебя. — и такая ласка прозвучала в его голосе, такое тепло, что я, покраснев, поспешила исполнить его просьбу.

— Ну, расскажи мне, что там произошло? — он наклонился чуть вперёд- Чтобы лучше слышать. — лукаво улыбнулся.

— Я не знаю. Когда мы приехали… — начала было я, но Бахтияр перебил:

— Из гостей?

— Из гостей? — переспросила, и тут же покраснела ещё больше. Ну да, ведь мы, " согласно легенде", остались в гостях с ночевкой. А я, дурочка, только что выдала нас с потрохами. Но Бахтияр, будто бы не заметив моей оплошности, кивнул.

— Ну, там было много народа. В форме. Очень похоже на следственные мероприятия какие-то или обыск… — и осеклась. Что же я творю, глупая! Разве можно все человеку в возрасте вот так, сходу, выкладывать? Не приведи Господь с сердцем что-то, всю жизнь себе не прощу. — Нет, это я так подумала, а на самом деле там и не обыск мог быть….Ну, там не ясно было… Руслан…он… — совсем запуталась в попытках извернуться. Бахтияр же, погладив седую борода, усмехнулся:

— Да не бойся, дочка. Говори как есть, не береги меня. Лучше уж правда, верно, чем сладкая ложь?

Я будто забыла, как дышать, распахнув глаза. Казалось, что он знает, понимает или хотя бы догадывается, что я лгу. Кровать тут же показалась неудобной и даже чуть горячей, словно сковородка в аду для такой грешницы как я. Заерзав на ней, приняла чуть более удобное положение.

— Ну да. Я и сама не поняла ничего. В доме было так много людей…А Руслан сразу же отвёл меня обратно к машине, велел ждать водителя. Сказал, что меня привезут сюда, к вам. Правда, я бы хотела поехать к себе. Если…если