— Малыш, не переживай ты так. Шансы у тебя есть. Я стёр с цветов все отметки, так что она, как и ты, будет вынуждена перерыть всю пустыню, — довольно улыбнулся здоровяк. — Немного удачи — и всё у тебя будет.

— Спасибо, уважаемый. Но слепо верить в удачу я не привык. Не тот у меня профиль способностей. Ладно, пойду… До скорого…

Я ушёл, спрыгнув с ворот на землю, и лёгкой трусцой направился в далёкую пустыню, а там, скрылся за ближайшим холмом, присел на корточки и вырастил шесть Кристаллилий, что Шор отправил за тысячи и тысячи километров прочь, к границам этого мира. Поднявшись, я тут же направился обратно.

Да, победит сильнейший. А хитрость, наряду с умением грамотно применять способности, — это тоже сила. Зря Старая Завируха разрешила мне прикоснуться своим сознанием к цветам. На таком близком расстоянии это всё равно что коснуться их рукой. Я ещё тогда, когда ремонтировал и обновлял дом Старого Беса, научился этому трюку со взаимодействием системных способностей и собственного сознания. Вот и «запомнил» структуру цветка, изученного за тридцать семь единиц божественности и добавленного в мою «базу данных». Для обычного цветка, конечно, дороговато, но если Селеста узнает, что цена победы — тридцать семь единиц за анализ и пятьсот двадцать восемь за создание шести цветов… Интересно, может ли старых дракониц свалить инфаркт?

И вот, иду я себе вальяжно, нюхаю эти кристальные лилии, ручкой с ещё одним цветком четвёрке Старых богов машу… Дорогу мне освещает ослепительная и полная счастья улыбка Синху. Ещё и потоки божественного сознания от шокированных Древня и Клыка облепили со всех сторон.

— Лид! Добрый день! Сейчас откроем для вас ворота! — заприметил меня стражник внизу, восприняв мои махания на свой счёт.

Вот ведь… Это что же, старики моё сокрытие отменили случайно? А стражник, видимо, воспринял мои жесты как «Пошевеливайся! Не видишь, добычу богатую несу!» Ну, вообще она и впрямь ценная. Цветы эти только в кристаллических шахтах и пещерах Фронтира растут.

— Всё в порядке, не спешите. Времени у меня вагон.

Я прошёл мимо и за поворотом таки активировал исчезновение. Не хотел привлекать к себе ещё больше внимания.

— КАК⁈ — смотрел на меня как на предателя Клык, а задумчивый Древень тихонько потрескивал своими корнями.

— Всё просто. Побеждает сильнейший, — широко улыбнулся я ему и сдал пять цветков Шору, оставив последний у себя.

— Надо же. Настоящие. Не те, что я спрятал, но в правилах о подмене ничего не говорилось.

— В правилах много о чём не говорилось, уважаемый. Так что, я победил?

— Победил, Лид. Победил.

— Тогда, с вашего позволения… — я забрал своё пространственное кольцо, достал стол, стул и пару кресел, чтобы все прочие не стояли, и бутылку вина, вырастив при помощи силы пару бокалов для себя и проигравшей богини. Создал ещё простенькую вазочку, куда и поставил оставшийся цветок. — А вам, господа, что-то предложить?

— Налей-ка и мне чего-нибудь, пока ждём эту бедолагу. Не припомню я, чтобы её так часто облапошивали за столь короткий срок, — Синху протянул руку и получил бокал с вином, после чего тоже вытащил собственное кресло-качалку. — Но были, конечно, уникумы… Правда, потом она жестоко мстила…

Старый Дьявол с ухмылкой покосился на Клыка, который непроизвольно схватился за бок и принялся поглаживать рёбра.

— Да хватит уже ворошить болезненные воспоминания… У меня до сих пор это ребро нет-нет да побаливает.

— Фантомные боли? — проскрипел Древень. — Могу мазь дать. Она на основе моих орешков.

— Ну спасибо! Ещё я не втирал мазь из твоих орешков, — тут же отказался Клык и попросил у меня чего-нибудь покрепче и попрохладнее. Повезло ему, что я многопрофильный маг и могу в миг охладить напитки.

Эх, а раньше алкораздатчиком был Бес. Не зря говорят мудрые люди: с кем поведёшься, от того и наберёшься. Я вот набрался его привычек.

— Шор, как думаешь, надолго ожидание затянется? — глянул на своего соратника Старый Дьявол.

— Я, чтобы мальчишке шанс дать… хорошенько их запрятал. Так что… Пару часов как минимум.

— Подождём… — откинулся на спинку стула Синху. — А, ещё же новость. Совсем забыл. Я нашёл того Тёмного засранца.

От слов Синху я подорвался как ужаленный.

— ГДЕ?

Вчера день сексэпидемии, а сегодня день сладкой мести? Отлично. Мне нравится. Очень уж хочется найти эту тварь и сделать ей больно.

Глава 20

Синху целую минуту тянул, не рассказывая о враге, которого нашёл. Вместо этого он смотрел в даль и о чём-то думал, чем вызывал ещё больше внимания, ведь интересно было не только мне, но и всем остальным.

— Хайя, — тихо проговорил он, и на лицах других стариков возникло несказанное удивление.

— Разве она не ушла на покой? — проскрипел Древень.

— Ушла. Я пытаюсь понять, как всё это могло случиться, — грустно произнёс Синху, а после специально для меня коротко поведал, кто такая Хайя.

Хайя выходила из числа первых богов, как и все остальные здесь собравшиеся. Она не была потенциальным Демиургом, но имела способность к перевоплощению, позволявшую не только принимать новые облики, но и считывать мысли, память и настроение окружающих при физическом контакте. Королева эмпатии с силой перевёртыша.

Она никогда не была Тёмной, но была очень скрытной и своевольной, существуя так, как ей самой того хотелось. Она вступала в кланы, заключала союзы, разрушала вражеские альянсы и проникала под чужой личиной к врагам. Её звали Чёрной Королевой. Той, кто любыми способами добьётся своей цели.

Шли годы, сменялись эпохи. Хайя то исчезала, то появлялась вновь. Она достигла так называемого «пика», создала множество удивительных историй и стала одной из первых, кто проник во Фронтир. Но вскоре многое изменилось. Старик не стал вдаваться в подробности, но и так было понятно, что смерть прошла совсем рядом с Хайей, а сама она, хоть и выжила, была разбита гибелью многих своих соклановцев. Говорили, будто бы среди погибших были два брата, которых она привела в этот мир и едва ли не вырастила как богов. Впрочем, в том кровавом побоище пали и другие её соотечественники. Однако же самым страшным стало другое: её родного мира больше не существовало.

— Она осталась последней из своего рода. Без шансов на его продолжение. Такое многих подкашивало, и Хайя не стала