Когда-то Михаила и такое устраивало. Мало того, это являлось настоящим прорывом в области механики и примененный им принцип нашел воплощение в других областях. Например закрытие дворцовых ворот в Царьграде.

Не дожидаясь следующих вопросов, Романов подошел к часам, и без труда снял боковины и крышку, открыв доступ к самому механизму. Дядя и племянник тут же обступили прибор с двух сторон и начали изучать его нутро. Не праздное любопытство. Видно, что в механике оба разбираются.

— Вот этот рычажок отвечает за подводку хода часов. Передвинуть влево, и они пойдут медленней. Вправо, быстрее. Чтобы их выставить точно я потратил четыре дня.

— И что, теперь они будут ходить точно?

— Может что-то сбилось, пока я с ними ходил. Да еще меня уронили на снег.

При этих словах, Глеб невольно потупился, а потом сосредоточил все свое внимание на изучении механизма. Нормальный парень. Он нравился Романову все больше и больше.

— А отчего из дерева ладил?

— Так проще всего. Не нужна мастерская. Тут ведь можно обойтись и одним лишь ножом. Да и не знал я, получится у меня что, или нет.

— Ясно. Желаешь продать?

— Желаю поделиться секретом, за добрую плату, князь.

— И сколько желаешь за секрет?

— Пять тысяч рублей.

— Эка! А ты не мелочишься, — хмыкнул князь.

— Такие часы по первой будут стоить самое мало, сто рублей. Да и после не меньше пятидесяти. Изготовить же их даже проще, чем водяные. Эти вишь, без единой железки сладил. А дома есть еще одни, не доделанные. Те должны и вовсе куковать.

— Это как так-то?

— Есть секрет. Только у меня пока не ладится. Не все хорошо помню, из того, что пояснял тот грек.

— да ты прямо ученый человек получаешься, — покачав головой, заметил Матвей.

— В жизни чего только повидать не пришлось, князь. А память у меня крепка. Как что увижу, так на всю жизнь запомню.

— Поди не все запомнил-то, коли другие часы сладить не можешь.

— Но, больше все же помню, коли эти вырезал. К слову, я слышал, что ты в этом деле силен. Коли поможешь советом, так может и управлюсь.

— А мне что с того?

— Ну, положишь еще одну тысячу сверху, и будем в расчете, — возвращая на место крышку и боковины, произнес Михаил.

В том, что князь не станет отбирать новинку, он не сомневался. Не водилось такого за Матвеем. Вот заставить конкурента работать на себя, это да. Это он может. Да и то, непременно оставит тому немалую долю. Такой подход повелся еще от самого Михаила. Правда, тогда он находил тех, кто был способен реализовать его задумку, финансировал начало производства, а потом просто получал свою часть прибыли. Помимо налогов, разумеется.

Михаил всегда учил детей, что отобрать проще всего. Но если сразу ты получишь изрядную прибыль, то потом останешься ни с чем. А вот если не жадничать, то впоследствии доход будет только расти. И еще. Человек всегда лучше трудится, когда работает на себя. Если же на кого другого, то рано или поздно у него появится желание начать воровать.

Ситуация с Романовым отличается. Но опять же. Разок отберет силой секрет. Другой. А там глядишь и поостерегутся идти к нему с новинками. Лучше уж получать по чуть-чуть, чем рисковать остаться ни с чем. А Матвей мастеровых привечает. А иначе отчего бы, лишившись Рудного и Угольного, Пограничный все так же процветает. Хозяйственник из него получился на загляденье.

— Ладно. Где живешь?

— Домик снимаю в ремесленной слободе.

— Ну что же, поехали поглядим, чего там у тебя.

— Я с вами, — подхватился Глеб.

Матвей потрепал его по волосам, и легонько толкнув, велел собираться. Родственная душа. Что тут еще сказать.

Меньше чем через четверть часа, князь выехал с подворья, в сопровождении десятка гвардейцев. Вообще-то, в городе ему ничего не угрожало. Но не положено князю кататься по улицам в одиночку. А уж о том, чтобы пройти пешком, так и вовсе речи быть не может. Поэтому выделили лошадь и Михаилу. Уж больно не терпелось Матвею приняться за работу.

Ксения встретила их хлебом солью. Правда не каравай, а обычная круглая буханка. Но уже хорошо хоть то, что свежая, так как вместе с угощением для деток, испекла и хлеба впрок. Отчего в доме стоял одуряющий запах. При этом она бросила на Михаила осуждающий взгляд, мол думать нужно, прежде чем что-то делать.

Матвей остался встречей доволен. Отломил кусок хлеба, посолил да отправил в рот. После чего с удовольствием расцеловал хозяйку в разрумянившиеся щеки. Оскар этой актрисе! Так сыграть, что даже сам Михаил готов поверить. А ведь все заранее оговорили. Разве только гость ожидался ближе к вечеру. Не думал Романов, что управится так скоро.

Бедный Матвей, прямо и не знал, как ему разорваться надвое. Ксения ему явно глянулась. Да еще и кокетничала так умело, что бывалый ловелас распалялся все больше и больше. Вот так и боролся, то на часовом механизме сосредоточится, то на хозяйку засмотрится. А уж она-то себя подать умела.

Вторые часы были уже практически готовы. Как и дополнительный механизм под небольшие мехи со свистулькой, и выдвижение самой кукушки. Михаил намерено остановился, словно не знал как быть дальше, оставив решение выхода из тупика на долю сына. Ну и так уж вышло, что и внука.

— Михайло, ты по имени и говору вроде как лях, — задумчиво произнес Матвей, крутивший в руках шестеренку.

— Так и есть, князь.

— А как же так выходит, что твоя сестра по нашему говорит без изъяна? Образа православные, крестится как православная. А на тебе меж тем, крест католический.

— Так просто все. Не по крови она мне сестра, а названная. С того света меня вынула.

— А до того, ты меня с детками спас.

— У тебя дети есть? — удивился Матвей, явно отдавая должное ее стройной фигуре, что угадывалась благодаря легкому сарафану.

— Сын и дочка. Михайло настоял, чтобы мы их в интернат отдали, чтобы наукам учились.

— Это дело доброе. А муж-то где?

— Помер, уж почитай три года как.

— Все мы смертны, царствие ему небесное, — перекрестившись произнес князь.

Уже к вечеру, решение проблемы вроде как было найдено. Оставалось только воплотить его в жизнь, и посмотреть, что из этого получится. Раскрасневшийся и довольный Глеб убежал гулять. Друзья товарищи нашли его даже здесь. Матвея же хозяйка посадила вечерять. И слушать ничего не желала.

Пока ужинали Матвей начал понемногу забрасывать удочки, да обхаживать Ксению, заигрывая с ней пока лишь невинными шуточками, да замечаниями. Опытный ловелас и обольститель. Самому уж под пятьдесят, а ему все равно все больше нравятся не малолетки глупые, а зрелые женщины, не бутоны, но раскрывшиеся цветы.