— А как я в этом деле? — Сказал я, услышав, впрочем, ровно то, чего и ждал.

— Да как? Как свидетель. Жди. Со дня на день будет опознание тела. Пока родственников только вызвали. Ну как, родственников… Мамку.

Я ничего не сказал в ответ. Кратко покивал.

— Как я тебе тада и сказал, — продолжил Квадратько, — наган оказался выпачканный до такой степени, что пальцев ваших на нем оказалось не найти. Ну и экспертизу по выстрелу тоже проводили. Я настоял. Раневой канал под таким углом оказался, пуля так зашла, что ясно — самострел. Серый смертельно ранил сам себя. Так что к тебе тут вопросов быть никаких не может.

— Угу, — покивал я снова.

Помолчали. В кабинете стала густеть неприятная тишина. Я услышал, как шаркает в коридоре кто-то, может, Титок. Стало мне от этого звука как-то легче.

— Матерь ихнюю жалко, — нарушил тишину Квадратько, — пусть она баба и дурная, да только не заслужила она таких сыновей. Ну да ничего не попишешь.

— И то верно, — встал я.

— А ты чего, Игорь, — переживаешь из-за Матвеевой смерти? Ты ж и сам знаешь, что ты тут невиноватый.

— Знаю, — кивнул я, — и не в егошней смерти дело. Вернее, и в ней, и не в ней.

— Это как?

— Пашка Серый-то живой еще. И скоро узнает о братовой смерти. Вот что меня беспокоит. Вернется он мстить.

— Может, — кивнул Иван Петрович. — Но может, он нам раньше попадется.

— На это я рассчитывать не могу.

Отставив стул на место, я приготовился идти на выход.

— Ты, Игорь, только не задумай какой-нибудь противоправной глупости, — проговорил Квадратько медленно.

— Я сейчас только об одном думаю, — ответил я, — что нужно мне быть теперь вдвойне внимательным и семью свою беречь пуще прежнего.

* * *

— Здравия желаю, капитан. — Проговорил младший лейтенант КГБ Игнат Караев, садясь на заднее сидение служебных жигулей.

— Здорова, Караев, — ответил Павел Егорович Мазуркин — молодой, но уже облысевший мужчина с вытянутым худощавым лицом и маленькими холодными глазами. — Ну как? Не устал нянчится с немцем?

— Кого родина прикажет, того нянчить и будем, — Караев немного понуро пожал плечами.

— А ты чего такой хмурый? Уставший какой-то.

— Да, — Караев махнул рукой, — немец доканывает. Ну ниче. Я его пока что к ногтю прижал. Вроде успокоился.

— Угу. Ну хорошо-хорошо.

Встретились они в первом часу ночи, в хуторе Раздольный, там, где квартировались сейчас немецкие специалисты. Небольшой отряд КГБ, в составе которого находился и Караев, жил тут же, бок о бок с иностранцами. Караев — самый старший и по возрасту, и по званию, был оперативным руководителем. Мазуркин — руководителем всей операции.

Мазуркин приехал поздно. На неприметных жигулях привез его уставший водитель — милиционер в штатском. Когда Караев садился в машину, милиционер сочувственно посмотрел на него. Караеву почему-то стало мерзковато от такого водительского взгляда.

Павел Егорович Мазуркин был капитаном второго управления КГБ. Сейчас, как непосредственный руководитель сопровождения соревнований в колхозе «Новатор» он, вместе с группой подчиненных, находился не территории района, в командировке.

— А что не так? Или новые приказы, как нам с немцами нянчится, пришли? — Спросил Караев, приспуская окошко. В машине было душновато.

— Не совсем. Скорее, появилась новая работа.

Караев заинтересовался, хотя, по сформировавшейся уже привычке, заинтересованности своей профессионально не выдал.

— В общем, Игнат, — Продолжил Мазуркин, — помнишь сельповское дело? Ну, то, с армавирским складом. Обсуждали мы его недавно, просто так, для интереса.

— Помню, товарищ капитан.

— УГРО уже третий месяц там крутится. Несколько человек обвинение уже получили, а вот лидеров группировки все никак уличить не могут. И ясно ж всем, — Мазуркин почесал по-девичьи гладкий подбородок, — что тамашний директор со своим братом все это дело организовал, да только доказательств у следствия нету.

— А мы тут каким боком? — Караев почувствовал, что начинает скучать.

— Я только что, Игнат, от местного начальника милицейского отделения. От Квадратько. Думаю, нашлась к этим двум шкурникам отмычка. Да еще какая.

— Какая?

— Незаконный оборот валютных средств в особо крупном размере. Я пересчитал доллары, там расстрельная статья светит.

Караев присвистнул и оживился.

Тогда Павел Егорович рассказал ему о своей встречи с Квадратько и Титком. Поведал про разбитую статуэтку и свидание Титка со Щегловым, которое должно было произойти завтра вечером.

— Ребят с района ждать нам некогда, — продолжал Мазуркин, — времени мало, нито Щеглов сорвется. Судя по рассказам следователей из УГРО, что он, что брат его — те еще скользкие физиономии. А тут шанс капитальный. Горяченького можно взять.

— И вы хотите, чтобы я переключился на это дело? — Караев сдержанно улыбнулся, но тут же снова предал своему лицу привычный угрюмый вид.

— С верхом я уже согласовал, — кивнул Мазуркин, — из оперативной группы ты самый опытный сотрудник. Когда вас отправляли в Красную и не думали, что тут такое будет. Хорошо, что ты подвернулся. А то пришлось бы кого-то зеленого на дело бросать.

— Моя задача? — Почти сразу спросил Караев.

— Этот Титков, — покривился Мазуркин, — молодой пацан. Телок телком. Нужно за ним приглядеть, чтобы передал нашу посылку, что мы дадим Щеглову взамен старой статуэтки. Тебе нужно отследить место встречи, навести туда милицию и аккурат в момент передачи, мужики его тепленького и возьмут. Определим его на отдых, — Мазуркин хитро улыбнулся. — Да и братца его тоже. А потом подъедут наши с края. Будут крутить их как раз по поводу валюты. Там уже и УГРО на подхвате. Надеются, что деньги станут рычагом, чтобы выудить у Щегловых полную схему их работы.

— А я?

— А после, ты возвращаешься к своей работе с иностранцами. А я, — Мазуркин улыбнулся уже по-доброму, — похлопочу за тебя перед начальством. Может, звание вне очереди получишь.

— Понял, — теперь привычно угрюмый Караев тоже заулыбался. — Принял, Товарищ капитан. Завтра утром приступаю исполнять. Разрешите идти?

— Иди, Караев.

Игнат вышел из машины.

— Караев! — Позвал его вдруг Мазуркин.

Караев нагнулся, заглянул в салон.

— Смотри, чтобы иностранец там ничего не заподозрил. Да и ни