Аль-Фадил отложил документ в сторону.

– Условие контракта не вызывают сомнений, – сказал он тихо, чтобы Катада и Икбал его не услышали. – По закону Катада не обязан платить.

Юсуф нахмурился. Икбал, отставной солдат, возможно мамлюк, вложил свои скромные сбережения в производство ковров. Для такого человека сто десять динаров означали разницу между жизнью в достатке и бедностью. Для Катады эта сумма не имела особого значения.

Аль-Фадил догадался, о чем задумался Юсуф.

– Если вы заставите Катаду заплатить, вам каждый день придется разбирать подобные дела. Хуже того, купцы откажутся перевозить товар, опасаясь, что в случае его потери им придется платить компенсацию. Коммерция остановится. Купцы начнут торговать в другом месте.

Юсуф колебался.

– И тогда доходы от налогов уменьшатся, мой господин. Вашему дяде это не понравится, – добавил Аль-Фадил.

– Ладно, – пробормотал Юсуф, а затем заговорил громче: – Дело закрыто.

Катада усмехнулся. Икбал плюнул в его сторону и стремительно вышел из зала суда.

Юсуф встал.

– На сегодня достаточно. – Он уже собрался уйти, но потом повернулся к Аль-Фадилу. – Позаботься, чтобы Икбал получил должность во дворце.

– В качестве кого, эмир?

– Он похож на бывшего мамлюка, значит, умеет обращаться с лошадьми, – ответил Юсуф. – Пусть работает в конюшнях.

Юсуф ушел из зала суда, но его труды в этот день еще не закончились. Ему предстояло прочитать письма в собственном кабинете. Сакр сопровождал его во время короткой прогулки от дворца халифа до дворца визиря. Юсуф вошел в свои покои и застыл, разинув рот. Перед ним неожиданно появились четыре обнаженные женщины – все красавицы. Та, что стояла справа, была нубийкой, черной как ночь, с полными губами и широким лицом. Вторая, франкийка, блондинка с пышной фигурой. Следующая – египтянка с безупречной золотой кожей. Последняя женщина – турчанка с темными глазами, узким лицом и волнистыми каштановыми волосами, спадавшими до огромной груди.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил Юсуф.

– Я купила их для вас, – ответила Фарида, которая вышла из соседней комнаты. – Они вам не нравятся, мой господин?

– Я занят. – Юсуф потер виски.

Когда он отправил своего брата привезти Фариду и Ибн Джумэя из Алеппо, Юсуф не рассчитывал на такой результат.

– Ты слишком много работаешь, Юсуф. – Фарида подошла и положила руку ему на плечо. – Тебе нужна женщина.

Он потянулся к ней и убрал прядь рыжих волос с ее лица.

– У меня есть женщина, – возразил Юсуф.

Фарида покачала головой.

– Я слишком старая, Юсуф.

Да, она перестала быть молодой. В уголках глаз появились морщинки, и Юсуф видел, как старательно она выдергивала седые волосы из рыжей гривы. Но он ничего не имел против.

– Ты все еще красива, – снова возразил он.

– Пройдет всего несколько лет, и мне исполнится пятьдесят, – сказала Фарида. – Ты больше не ищешь моей постели. – Юсуф собрался запротестовать, но Фарида приложила палец к его губам. – Я не обижаюсь, Юсуф. Ты дал мне больше, чем я могла рассчитывать, спас от ужасной жизни. Но теперь тебе нужна женщина, способная подарить тебе сына. – Она указала на светловолосую франкийку. – Как она тебе? – Юсуф покачал головой. – Тогда, быть может, турчанка?

Юсуф посмотрел в темные глаза женщины. То, как она встретила его взгляд, напомнило Юсуфу Азимат, и внезапно он ощутил боль, когда подумал о бывшей возлюбленной и их сыне.

– Я не хочу ни одну из них, – решительно заявил он и вышел из комнаты.

Юсуф присел на низкий диван и положил дощечку для письма на колени, он слышал, как в соседней комнате Фарида обращается к женщинам:

– Ты останешься, остальные могут идти.

«Интересно, – подумал он, – кого Фарида выбрала?» Он быстро отбросил эту мысль и взял пачку писем, полученных из самых разных концов Египта. Все они были похожи. Крестьянин, купец или банщик писали, что они видели ассасина, но всякий раз их утверждения оказывались ложными. Именно по этой причине секта оставалась столь опасной. Ассасины растворялись среди других людей, становились купцами или солдатами, стараясь ничем от них не отличаться… до тех пор, пока не наносили удар.

В дверь постучали.

– Уйди, Фарида, – сказал Юсуф, не поднимая головы. – Я работаю.

– Прошу меня простить, Саладин. – Это был египтянин Аль-Клата.

– Прости мою грубость, – извинился Юсуф. – Что-то случилось?

– Ваш дядя…

– Он нуждается во мне?

– Он мертв, – заявил Аль-Клата.

– Что? Как?

Однако Юсуф не стал ждать ответа и бросился в покои Ширкуха. В приемной он нашел огромного мамлюка Кади – одного из самых надежных людей, тот прислонился к стене и плакал. Юсуф влетел в спальню, где лежал Ширкух, глядя остановившимся взглядом в потолок. Селим стоял рядом с лекарем Ибн Джумэем. Юсуф подошел к дяде и коснулся руки. Она была холодной, он почувствовал, как на глаза навернулись слезы, и сморгнул их.

– Что произошло? – спросил Юсуф Ибн Джумэя.

– Он завтракал, и у него начался припадок. Я сделал все, что мог… – Лекарь опустил голову.

Юсуф положил руку ему на плечо.

– Если кто-то и мог его спасти, то только ты. – Он перевел взгляд на дядю и вспомнил последние слова Шавара: «В Египте визири долго не живут».

– Припадок, – сказал Юсуф Ибн Джумэю. – Это мог быть яд?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, – сказал лекарь.

В спальню вошел Аль-Клата.

– Мы должны сообщить халифу, – сказал он. – Халиф выберет нового визиря.

– Да, конечно, – кивнул Юсуф. – Селим, ты подготовишь нашего дядю к погребению. Я сам расскажу халифу.

* * *

– Что до джихада, то ты как дитя у его груди, вскормлен его молоком. Так приготовьте копья, чтобы приветствовать его и призвать в море острых клинков.

Юсуф стоял перед дворцом халифа, на той же платформе, где совсем недавно говорил его дядя, а он слушал, как Аль-Фадил представлял его жителям Каира. Теперь это его люди, в возрасте тридцати лет Юсуф стал правителем Египта. Он был в высоком белом тюрбане, красном шелковом одеянии, на поясе висел меч визиря, инкрустированный самоцветами. Однако он пребывал в мрачном настроении. Прошло всего три дня после смерти его дяди.

Вчера Юсуфа призвали во дворец халифа, который сообщил, что он займет место Ширкуха. То, как небрежно обращался к нему юный халиф, навело Юсуфа на мысль, что тот не слишком рассчитывает на его долгую службу визирем.

Аль-Фадил рассказывал о невероятной праведности нового визиря. Представлять Юсуфа должен был Аль-Клата, но тот отказался, сославшись на болезнь. Юсуф сомневался, что это истинная причина. Аль-Клата сам рассчитывал стать визирем, хотя совершенно напрасно, ведь армия Нур ад-Дина продолжала стоять лагерем рядом с Каиром. Юсуф решил, что ему следует присматривать за Аль-Клатой. Обиженный человек может быть очень опасным.