Прошлую неделю они с бабой Зорей и дедом Озимом прожили очень дружно. О том, чтобы Юмка осталась, Захаровна больше не говорила.

– Ба, ты мне не дашь в дорогу клубок? Навигатор не понимает наших улиц.

Баба Зоря принесла из кладовки золотистый клубочек.

Юма обняла её, чмокнула в бороду деда Озима.

– Не скучайте. Я скоро приеду.

Жара. Крики чаек с Волги, ветер целует в голую шею. Юмка почти свернула за угол дома, готовясь нырнуть в прохладную зелень кинешемских проулков, как её остановил бабы Зори окрик.

– Ты в следующий раз… как там это у вас называется… нам закажи мультиварку! У бабы Солохи горшок-самовар шалит.

Вне зоны доступа

Артём Виноградов

Люблю запах канифоли по утрам. Пожалуй, даже больше, чем запах кофе. Впрочем, это, наверное, потому что до покупки кофемашины я так и не дозрел, а растворимый порошочек никогда не был особо ароматным.

Вот и сегодня, когда паяльник нагрелся, чашка уже успела остыть, сиротливо отставленная на край стола. Честно говоря, я просто забыл про неё. Только когда диодный мост был уже собран, и я потянулся к источнику питания, что-то привлекло моё внимание. Нет, не движение – отсутствие движения, совершенно неестественное и потому необычное.

Так сидел на полу, уставившись в одну точку, не шевеля даже порванным в уличной драке ухом. В том углу не было ничего – пустая белая стена. Стараясь не совершать резких движений, я щёлкнул тумблером паяльной станции. Тишина. Но не совсем. Из угла раздавалось едва слышное монотонное мычание, прерываемое редкими гулкими ударами – но столь же тихими, будто из-под воды.

– Гарик, ты? А позвонить нельзя было?

Мой вопрос повис в воздухе. Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ответ.

– Нельзя. Баран-гора. Знаешь?

– За бродом которая? Ну.

– Там жду.

– Сейчас, что ли? Гарик, туда добираться чёрт знает сколько по бурелому.

– Така возьми.

– Его-то зачем?!

– Объясню.

Голос умолк, а вместе с ним и остальные посторонние звуки. Так, наглая кошачья морда, посмотрел на меня взглядом полным сомнения. Он не хотел никуда идти. Прекрасно его понимаю – я тоже. А потому потянулся за телефоном, чтобы перезвонить другу, но иконка доступности сети оказалась перечеркнута красноречивым красным крестом. Гарик снова прав. Что ж, в нём всегда было что-то такое… Потустороннее.

* * *

Спина взмокла. Баран-гора высокой не была – метров сорок, холм, по сути. Да и места, справедливости ради, не глухие – коттеджные посёлки, в одном из которых поселился я, росли вокруг активнее новых деревьев. Но сама она оставалась точкой почти заповедной, неудобной для алкогольного паломничества – ни мостов, ни мало-мальски удобной дороги. Потому я успел порядком замориться, ещё только подойдя к подножью. А наверх забирался, тормозя у каждого дерева, чтобы отдышаться – сидячая работа давала о себе знать. А Так только и делал, что издевательски мяукал из рюкзака.

На вершине, свободной от леса, оставалась лишь небольшая прогалина, посреди которой возвышался чёрный идол псевдославянского вида. Кто ж виноват, что неоязычники вообще слабо представляют, кому и чему поклоняются. Но необычным был не идол и не цветные ленточки, развешанные по деревьям, которые лишь усиливали ощущение балагана, а лежащая под идолом куча тряпья. Куча, правда, шевелилась, а изнутри доносился всё тот же горловой звук.

– Гарик.

Куча не отреагировала. Я рассмотрел её ближе – тяжёлый балдахин из шкуры, вышитый мехом, мало сочетался с теплой летней погодой.

– Гарик!

Ни слова в ответ.

– Гэрэл!

Из кучи показалось лицо – смуглое, узкоглазое, героически-монгольское и иногда отзывающееся на имя Гарик только по хорошо запрятанной душевной доброте и давней обруселости. Его глубокий тёмный взгляд остановился на мне, будто видел в первый раз, а потом одобрительно кивнул.

– Пошли.

Говорил Гэрэл почти всегда отрывисто – тяжёлыми, будто камни чингизидских требушетов, словами.

– Куда?

Монгол молча поднялся, нависнув надо мной двухметровой глыбой, развернулся и махнул рукой с зажатым в ней бубном куда-то в чащу. Признаться, я даже не видел там тропы, но Гэрэл как-то умудрялся просачиваться меж деревьев, которые хлестали меня по плечам, несмотря на то, что был раза в два шире.

– Перун недоволен, – неожиданно обронил монгол.

Я с сомнением посмотрел на друга и переспросил с намёком на улыбку:

– Он сам тебе сообщил?

Гэрэл неопределённо качнул головой в сторону идола и развешанных на деревьях тряпок. Я нахмурился – не любил загадки.

– Ты же тенгри, у вас свои духи неба. Чего ему с тобой говорить?

Снова без ответа. Мой спутник только хмыкнул, что можно было интерпретировать, как угодно. Ну и чёрт с ним. Поживём – увидим.

Карту я представлял весьма приблизительно. Точнее – помнить-то помнил, что была с той стороны, на соседней возвышенности, деревенька, но добирались до неё не отсюда. А Гэрэл пёр напролом через лес, не давая даже отдышаться. Но больше всего напрягали сгущающиеся над головой тучи – идти по колено в мокрой траве, безуспешно пытаясь укрыться от рикошетящих от ветвей капель, хотелось меньше всего.

К счастью, путь занял не так много времени, как я ожидал. Гэрэл повернулся ко мне, поднеся мясистый палец к губам, после чего неслышно соскользнул в небольшой овраг, перебрался через него и уже через несколько секунд ожидал меня на противоположной стороне. А уже оттуда открылся вид на деревню.

Две улицы, несколько домиков. Скучный вид. За одним исключением – въезд в деревню был запружен людьми. Несколько человек в спецовках «…связи» обступили две «буханки», а уже их окружила более многочисленная толпа местных. Что ж, становилось понятно, почему Гэрэл предпочёл зайти с чёрного хода. Понятен был и камень преткновения – стоящая на окраине вышка, ощетинившаяся антеннами.

– Базовая станция? – переспросил я, повернувшись к Гэрэлу.

Тот шикнул, снова поднеся палец к губам. Потом кивнул.

Я вгляделся внимательнее. Дозвониться не получилась не просто так – несколько антенн были повреждены, кабели оплавлены. Пришлось перейти на шёпот и продолжить вытягивать из друга информацию.

– Гарик, она же стоит тут сто лет. Единственная вышка на всю округу. Что случилось?

– Пять-джи, – под нос буркнул монгол и вновь замолк, наблюдая за происходящим внизу.

Я с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Нет, идиотов хватало везде и всегда, но чтобы пойти на конкретные действия, нужны не идеи, нужна власть, руководство. Я прищурился, пожалев об отсутствии