призрачным супостатом становится выдающийся государственный деятель. Тот, кто благодаря масштабу личности или по праву рождения претендовал на первую роль в государстве, но был низвергнут, после смерти превращался в серьёзную призрачную проблему для страны. Первый вариант — это, несомненно, Тайра Масакадо. Великий бунтарь, выдающийся полководец и несостоявшийся повелитель Японии после смерти нагнал немало страху на жителей столицы. Второй — это государь Сутоку. Проиграв борьбу за трон, умерев в изгнании, бывший тэнно так усердно работал над организацией мятежей и катастроф, что многие сильно пожалели о том, что злополучному государю не отдали власть подобру-поздорову. Оба героя удостоились святилищ и поклонения, необходимых, по всеобщему мнению, для смягчения нрава гневных призраков. Но нам следует помнить, что впервые технология возведения святилища для умиротворения озлобленного привидения (а заодно и провозглашения озлобленного привидения божеством) была применена несколько раньше. Два вышеперечисленных государственных деятеля явились лишь последователями на пути онрё, пальма же первенства принадлежит не грозному полководцу, а поэту, чиновнику и просто скромному человеку.

Род Сугавара был славен своей учёностью и знакомством с великой мудростью Китая, откуда, как известно, эта самая учёность и происходит. Настоящей придворной карьеры, впрочем, эта эрудиция сделать не помогала, и Сугавара не достигали высших рангов. Перемены в стране и в судьбе рода Сугавара наступили во время государя Уда. Дело в том, что реальная политическая власть была сосредоточенна вовсе не в руках тэнно, а принадлежала могущественному роду Фудзивара. Женщины этого клана, как правило, становились жёнами государей, мужчины занимали виднейшие государственные посты. Когда на трон вступал несовершеннолетний повелитель, регентом при нём становился представитель рода Фудзивара. По достижении государем совершеннолетия, регент автоматически получал должность канцлера. Сам государь, не успев, как следует войти во вкус власти и управления, достаточно рано отрекался от трона в пользу малолетнего наследника и постригался в монахи, после чего карусель с регентством продолжалась. Уда решил, что пришло время дать Фудзивара отдохнуть от непосильных трудов по управлению страной. Когда на предложение принять пост канцлера Фудзивара Мотоцуне ответил отказом (конечно же, формальным, после которого его должны были зазывать повторно), Уда, заметив нечто вроде «была бы честь предложена», отказался от услуг Фудзивара. В придворных кругах закипела оживлённая дискуссия, касающаяся нарушения обычаев, и Уда призвал из провинции Сануки некоего Сугавара Митидзане, неважного управленца, но признанного знатока китайской учёности, величайшего эрудита современности и прекрасного поэта. Говорили, что однажды во время трапезы он ради шутки сочинил цикл стихотворений на самые различные темы, и все они были изящны и остроумны.

Этот Митидзане в своё время выдержал сложнейшие экзамены, написав прекрасное сочинение. Последнее не шутка. Согласно китайской традиции способный написать изящный и мудрый текст признавался годным к восхождению на вершины управленческой лестницы. Предполагалось, что разум, справившийся с древними аллегориями, изложенными в стихотворной форме, легко разберётся в тонкостях сбора налогов и контроля над вороватыми чиновниками. Увы! Известно, что на своём посту Митидзане приказал пересадить корни лилий из древнего пруда (где они долго не зацветали, но во время Митидзане всё-таки зацвели) в буддистские храмы подконтрольной провинции, что должно было обеспечить её благоденствие. Смелый управленческий манёвр не помог, и вскоре провинцию поразила засуха, к которой власти оказались совершенно не готовы. Наш герой с сожалением признал, что неприятности, обрушившиеся на местных крестьян, — это плод его неумелого руководства.

В области научных прений он чувствовал себя не в пример увереннее и, явившись в столицу, твёрдо выступил на стороне Уды. Сопротивление придворных было так велико, что в итоге задумка государя не удалась, и Фудзивара Мотоцуне занял пост канцлера. Но верность Митидзане не была забыта повелителем, и вскоре карьера скромного правителя из Сануки пережила взлёт, который и не снился почтенным предкам нашего героя. Впрочем, позицию учёного мужа не забыли и в клане Фудзивара, что сыграло впоследствии самую печальную роль.

К слову сказать, Фудзивара Мотоцуне скончался вскоре после этого досадного инцидента, а его сын Токихиро ещё не вошёл во вкус борьбы за власть.

Митидзане занимает пост правого министра (левым министром был назначен Фудзивара Токихиро). Традиционно пост левого министра был более значительным, но молодость и странный порок Токихиро обесценили это преимущество. Молодой Фудзивара часто не мог сдержать приступов хохота, овладевавших им в самых неподходящих обстоятельствах. Сугавара Митидзане становится наставником наследника, а дочь учёного мужа занимает престижный пост наложницы государя.

Казалось, положение Митидзане незыблемо и не нуждается в переменах. Вероятно, он сам думал что-то в этом роде. Когда в 894 году было принято решение отправить посольство в Китай, возглавить мероприятие поручили, конечно же, Митидзане (кто лучше него способен понять тонкости общения с китайцами!). Однако Сугавара принялся доказывать, что в посольстве нет никакой необходимости и ехать никуда не надо! Прекрасный оратор преуспел, и миссия сорвалась.

Всё закончилось к 897 году. Уда решил принять постриг и передать власть наследнику Ацукими, вошедшему в историю под именем Дайго. Передавая власть, он настойчиво рекомендовал не забывать услуг верного учёного, что было исполнено с точностью до наоборот. Фудзивара Токихиро, давно ждавший удачного момента, провернул лихую интригу. Он обвинил правого министра в том, что тот совершенно не прав. Дескать, Митидзане задумал свергнуть законного повелителя и посадить на престол своего внука. Совершенно неожиданно на свет божий явились кукла, символизирующая Дайго, и отвратительные предметы колдовского мастерства. Всё это закопал проклятый Митидзане, оказавшийся не только безродным пройдохой и занудным зубрилой китайской бессмыслицы, но и страшным колдуном, наводящим порчу на небесные светила! Совершенно некстати незадолго до описываемых событий случилось затмение солнца, которое тут же повесили на несчастного учёного. Надо отметить, что японские астрологи традиционно не блистали точностью познаний (в отличие от китайских коллег), и объяснение события кознями Сугавара было не хуже всех прочих. Дайго, моментально забывший наставления отца, поверил в эту невероятную околесицу и отправил бывшего наставника прочь из столицы. Та же судьба постигла родню и друзей бывшего министра.

Наш герой отправился в ссылку на остров Кюсю. Путешествие на край света (в Японии эпохи Хэйан край света начинался недалеко от столицы) было обставлено унизительными издевательствами. Опальному министру отказывали в выдаче продовольствия в тех местах, которые он проезжал. На Кюсю потянулись дни, полные унижений, скудости и бессмысленности. Митидзане держался молодцом. Как истинный стоик, он молился за здоровье неблагодарного воспитанника, слагал стихи и надеялся на справедливость.

Потемнела зелень мимо

тихих дольних сосен.

Миновали времена.

Мои волосы, когда-то чёрные,

От снега не отличить.