Всё так и оказалось. Селяне были нам искренне признательны за истребление шайки «оборотней», поэтому устроили настоящий пир. Может не роскошный, но, по меньшей мере, пристойный. За длинными столами, расставленными прямо на улице, в виде подковы, и накрытыми белоснежными скатертями, расселись первые лица достаточно большого, по местным меркам, поселения: староста, местный апостол, лекарь, кузнец, нашлось даже несколько торговцев. Некоторые пришли с жёнами, иные всей семьёй. Также я приметил четырёх молодых и вполне симпатичных женщин, которые никак не выглядели жёнами или дочками. Сложно также было не заметить, что местные женщины посматривали в их сторону взглядом, по меньшей мере, неприязненным. Видно, не привыкли к присутствию шлюх за пиршественным столом.

- Видел? - подмигнул я Смолвуду.

- Четыре, - причмокнул он. - Я заметил в поведении этих достойных людей похвальную предусмотрительность. Хватит нам четырёх, Берик? - Напарник посмотрел на меня с шутливым беспокойством.

- Если ты возьмёшь одну, я постараюсь не надорвать сил трёх оставшихся, - парировал в ответ.

Староста встал со стула и постучал ножом по кувшину. Разговоры постепенно стихли.

- Драгоценнейшие инквизиторы, - начал он, кланяясь нам, и его толстощёкое лицо просияло искренней улыбкой. - Благодарю «Небесного Клинка», что ниспослал именно вас бедному поселению Тротово, жители которого претерпевали ужасные муки от рук шайки злодеев, выдающих себя за оборотней.

Староста прыснул со смеху, будто слово «оборотень» его забавляло. А я помню, что когда мы приехали, он сам трясся в своём доме, боясь даже показывать нам места, где были обнаружены жертвы!

- Сколько слёз мы пролили, сколько молитв мы вознесли в «Небесном храме», сколько недель мы жили в страхе перед преступниками! И ужас, который разрывал наши сердца, исчез благодаря вам, драгоценнейшие инквизиторы.

- Ещё раз повторит «драгоценнейшие инквизиторы», удвою им счёт, - прошептал Торен мне прямо в ухо.

- Поэтому знайте, что мы сохраним вас в благодарной памяти. Матери в Тротово уже не будут больше тревожиться о детях, мужья о жёнах, сыновья об отцах...

- Племянницы о дядях, внуки о дедах... - зашептал Смолвуд.

- Сколь долго будет существовать Тротово, столь долго сохранится в нём слава людей большого сердца и великой отваги — инквизитора Торена Смолвуда и младшего инквизитора Берика Шторма! - староста поднял кубок в нашу сторону.

Мы встали и Смолвуд толкнул меня в бок, чтобы, мол, я ответил на любезную речь, произнесённую «отцом» поселения. Так-то этим положено бы заняться тебе, мой старший товарищ! Впрочем, я уже привык, что все неинтересные Торену дела он старательно скидывает на меня.

- Уважаемый староста и вы, почтенные жители Тротово, - начал я — долгом Инквизиции является служение. В первую очередь — служение «Небесному Клинку», во вторую — верной его пастве. Как когда-то завещал он помогать и опекать сирот и вдов, так после сказал бороться с несправедливостью и искоренять зло, видимое нами в людских сердцах. Этим «Небесный Клинок» поддерживает всех падающих и поднимает всех падших. Нас, инквизиторов, он использовал всего лишь как полезные орудия в своей воле даровать мир поселению Тротово, - я прервался на мгновение, чтобы перевести дух, поскольку не привык к длинным, торжественным речам. - И посему не смущайте нас благодарностями.

- Что вы, что вы! - громко запротестовал староста. Я поднял ладонь в знак того, что ещё не закончил.

- Не смущайте нас благодарностями, - повторяю ему и всем остальным. - Инквизиторы — люди не гласные и смиренного сердца. Благодарите «Небесного Клинка», который использовал нас таким же образом, как жнец использует серп, чтобы собрать обильный урожай. Возблагодарите его за мудрость и за верно принятые законы, которыми он занимается в Малом совете. А также не забудьте про короля с десницей, которые заботятся о нашей стране и даже самых отдалённых её регионах!

Я сел и тогда все присутствовавшие встали и начали аплодировать. Пришлось вновь подняться. Торен рукоплескал мне с несколько зловредной усмешкой.

- Скромность, равная только великой отваге и большому сердцу! - с пафосом воскликнул староста, перекрикивая овации.

- За Тортово! - я поднял кубок, ибо хотелось, наконец, выпить, а не обмениваться любезностями, да состязаться в речах.

Увы, каюсь, но выпить я любил, хоть сие и не входило в добродетели истинного верующего. Но я человек, а человек слаб. Регулярно я отмаливал этот грех в храмах и регулярно совершал вновь.

- За Тортово! - подхватили все.

Чуть позже был тост за инквизиторов, за Застенье, за «Небесного Клинка»...

Честно говоря, это было приятно, поскольку, поверьте, редко случается, чтобы так искренне и радостно пили за здоровье инквизиторов. Мы, истинные служители «Небесного Клинка», люди достаточно умудрённые, чтобы не ожидать, будто все будут любить и понимать нас. Но временами, даже в наших скорбящих сердцах рождается тоска по тому, чтобы те, кому мы отдаём столько любви, ответили подобным же чувством. К сожалению, родственников еретиков или колдунов обычно хватало лишь на то, чтобы явно или тайно проклинать нашу службу и нашего Бога, вместо того, чтобы радоваться тому, что сия мерзость будет полностью очищена. Лишь наша любовь и помощь позволяет душам, погрязшим в магии, попасть к «Небесному Клинку», где они будут очищены и пройдут дальше, спасаясь от участи вечных, посмертных мук! Увы, люди обычно не понимали, что злом является не целитель, но сгнившая плоть, которую тот же целитель вырезает острым лезвием.

Откладываю пустой кубок.

Будь здесь настоящий оборотень, хотя бы один, то его тщательно скрутили бы, а потом преосторожно доставили морем до Ланниспорта, а там и до Новиграда. Право очищать души, запятнанные колдовством, имеет лишь сам господин Моустас. Многочисленные свидетели видели, как зло вырывается из плоти богомерзкого колдуна, отчего он очищается, а оставшийся свет впитывается в безграничное «Небесное царство». И по словам моих старших товарищей — это ни с чем не сравнимое чувство!

Помощь людям, вот что позволяет нам, инквизиторам «Небесного Клинка», каждый день вставать со своих постелей и предаваться работе. Лишь это толкает нас регулярно выискивать и карать зло.

А уж как сам лорд Арвинд радуется спасению запятнанных скверной людей! По настоящему волнуется и переживает за каждого, кто вольно или невольно оказывается вовлечён в сей страшнейший грех.

В самом разгаре пира, ко мне подошёл мужчина. У него были седые, редкие волосы, ястребиный нос и маленькие, близко посаженные глаза. Одетый в чёрный кафтан с широкими рукавами, он напоминал старую, опечаленную птицу, которая вот-вот начнёт ковыряться у себя в