награжденные за особые заслуги. Должность эта была почетной, она возводила виночерпия почти что на уровень королевской четы.

Свет свечей слепил глаза, и Габриэль видел сначала лишь силуэт – высокий и тонкий, вьющиеся волосы, струящиеся по плечам, и серебряный черпак, опрокидывающий в кубок пряное вино.

Но принимая кубок из рук виночерпия, он чуть качнулся – так, чтобы свет не мешал разглядеть человека, – и едва не вскрикнул.

Он глядел в свое собственное лицо.

– Какая неожиданная встреча, правда, братец? – ядовито произнес Джеймс из-за плеча Габриэля. – Позволь мне побыть галантным и представить тебе Этельстана, виночерпия фаэ. Сына короля Чарльза и королевы Элизы. Отданного в Холмы взамен подменыша фаэ!

Для мистера Мирта эти слова прозвучали точно гром среди ясного неба.

Конечно, ему много раз приходила в голову мысль о своем близнеце, который остался где-то в Холмах, – но он и помыслить не мог о том, чтобы встретиться с ним лицом к лицу! Даже зная о том, что ему предстоит посетить Холмы, Габриэль не думал о такой вероятности.

По правде говоря, он вообще не был уверен в том, что договор между Блюбеллами и Двором фаэ это допускал.

Подменыш и его смертный не должны видеться.

В конце концов, это нарушало законы… Какие-то законы. И правила. Весь быт Холмов был построен на правилах, а теперь человек, судьбу которого он проживал вместо него, смотрел ему прямо в глаза.

– Я правда рад этой встрече, – наконец разорвал затянувшуюся паузу Этельстан. – Мне хотелось посмотреть на того фаэ, с которым меня поменяли. Моя королева всегда с нежностью говорила о королевском дворе и решение уйти приняла со скорбью и сожалением. Возможно, сложись все иначе, и наши судьбы сплелись бы намного раньше.

Пока Габриэль искал слова, чтобы ответить на такое приветствие, Этельстан продолжил:

– Я должен угостить вином всех гостей за этим столом, а потом у меня будет время, чтобы вдоволь побеседовать.

С этими словами он взял серебряный черпак и вернулся к своим обязанностям. Мистер Мирт повернулся к Джеймсу:

– Ты ничего не хочешь мне объяснить?

– О, дорогой брат, у нас еще будет время поговорить наедине, – усмехнулся тот. – А пока ешь и пей, ибо когда еще тебе придется вкусить угощений фаэ и ничем за это не заплатить?

– Предполагаю, что мне как раз ничего не грозит, – кротко ответил мистер Мирт и принялся за еду. – Скажи мне одно – этот Двор получил свое название с твоим приходом, или?..

– Задолго до, – ответил Джеймс, и его голос смягчился. – Еще много поколений назад Блюбеллы избрали мирт и колокольчик своим гербом, и фаэ тоже приняли этот символ для своего Двора. Пусть теперь его значение и утеряно…

– Не утеряно, пока мы дышим, брат, – чуть рассеянно сказал мистер Мирт.

Он перевел взгляд на мисс Амелию, нерешительно рассматривающую блюда на столе. Казалось, что она растерялась от обилия и не знала, с чего начать.

Мистер Мирт потянулся через стол поухаживать за ней и тут же столкнулся локтями с Джеймсом. Они переглянулись – на этот раз оба с досадой.

Мисс Амелия только улыбнулась:

– Благодарю вас, джентльмены. Мне было бы приятно, если бы Габриэль передал мне вон ту закуску с правого края. А Джеймс – фрукты с левого.

– Правильно, так с ними и надо, – подмигнула Фенелла, проходя мимо кресла мисс Амелии.

Однако мистера Уотерса она ни о чем не просила – наоборот, сама предложила ему какое-то мясное блюдо и села рядом, всем своим видом показывая заинтересованность.

Теперь, когда она держалась ко всем лицом, можно было разглядеть серебряную цепочку, обвивающую ее шею и спускающуюся глубоко в вырез платья.

Мистер Уотерс покраснел и занялся едой.

Мисс Амелия тоже осталась довольна – и проследила, чтобы «джентльмены» не обидели и сами себя.

А когда к пирующим присоединился Этельстан – напомнивший, что остается виночерпием до конца вечера, а потому в любой момент готов прийти на помощь гостям, у которых опустеют кубки, – завелась неспешная беседа.

Король Альберих и королева Идберга тоже присоединились к ужину и разговору – всем было интересно, что такое придумал мистер Мирт в таком отрыве от прогрессивных технологий фаэ, как смог поднять свой аппарат в воздух и каким образом произошло крушение.

Мистер Мирт с помощью мисс Амелии (и время от времени прерываемый выкриками мистера Уотерса) рассказал, как было дело, не забыв упомянуть о досадных неурядицах вроде поджога и карикатур.

– Какой ужас! – Джеймс вовсе не выглядел ужасающимся. – Кто-то и впрямь сильно невзлюбил тебя, Габриэль! Кто бы это мог быть!

– Подозреваю, что лорд Дарроу, – спокойно ответил мистер Мирт. – Если не ошибаюсь, ты был свидетелем его горячего протеста во время Ежегодной выставки достижений.

– Гордыня, – обронил король Альберих. – Вот что губит смертных из века в век. Гордыня привела к тому, что натворил король Блюбелл. Я вижу, что у него выросли достойные сыновья – однако сам он допустил множество бед. За нарушенными обещаниями и черными делами всегда стоит гордыня…

Мистер Мирт заметил, как Джеймс сжал кулаки и незаметно коснулся его предплечья, успокаивая, – в словах короля Альбериха не было слышно осуждения, лишь печаль и грусть.

– Так произошло и с тем человеком, что ополчился на тебя, мальчик мой, – король обратил на Габриэля золотой древний взгляд. – Его сердце не смогло открыться новому, принять перемены в мире. Потому он предпочел скорее разрушить то, что ведет к ним, чем увидеть себя в мире, где ему уже нет места…

– Вы хотите сказать, что мой отец поступил так, как поступил, из тех же соображений? – не выдержав, вспылил Джеймс.

Королева Идберга мягко улыбнулась ему:

– Вступая в сделку со смертными, мы готовы к тому, что они нарушат правила, забудут про данное ранее слово или обманут. Такова их природа.

– Ваше величество, вы не ответили…

– Джеймс!..

– Да какая разница-то теперь! – звонкий голос мисс Амелии разлетелся над столом и эхом отразился от стен.

Взгляды всех за столом устремились к ней.

– Прошлое – это важно! Наши легенды, истории, опыт… Но они имеют значение только тогда, когда мы можем посмотреть на них со стороны и выучить урок. Зачем увязать в прошлом, если надо думать о будущем? К чему поиски источника бед, когда надо искать способ их исцелить? Если прорвало дамбу и вода затопила поле пшеницы, никто не будет искать причину, по которой произошел прорыв, тем более философствовать о них за столом! Будут дружно чинить пробой и осушать поля, потому что от этого зависит будущее людей!

– Амелия, вы умная женщина, но речь идет