– Я рада, что ты здесь, – слабым голосом произношу я.

– Я тоже.

После суда я не видела Кассандру такой нежной и заботливой. Что-то надламывается во мне, когда я понимаю, как суд разделил столько жизней на до и после. Жизнь Эми, Кассандры и мою.

Даже если Кассандра и ощущает, что Пайк маг, она не подает виду и ничего не говорит. Я хочу спросить, почему она молчит; почему не ругает, что я поступила как Эми и подвергла Пайка опасности.

Но мне так больно, что на слова нет сил.

Я молчу, позволяя тишине окутать и успокоить меня в ожидании спасателей.

Пайк несколько раз интересуется, как я. Да, его голос звучит напряженно, гневно и расстроенно, но он все же говорит со мной. А это уже что-то.

– Все нормально, – осипшим голосом тихо отвечаю я.

Не уверена, что Пайк слышит меня, но чувствую что-то на своей ноге и открываю глаза. Приподнимаю голову. Пайк положил руку на мой ботинок и поспешно убрал.

Я лежу, то теряя сознание, то приходя в себя. Я едва ощутила его прикосновение, в глазах все плывет. Может, мне показалось.

Не знаю, сколько времени проходит, когда наконец раздаются шаги. Кассандра встает. Слышатся приглушенные разговоры, но я не могу разобрать ни слова. Солнце уже садится, окутывая лес серовато-синим цветом. Кажется, надо мной пролетела летучая мышь.

Спасатели подходят ко мне с длинными металлическими носилками. Они представляются, кладут меня и Пайка на носилки и несут через лес, а потом спускают по тропе. Мне тошно от того, что не вижу Пайка, его лица, не знаю, больно ли ему? Все ли с ним хорошо? В одно мгновение его жизнь изменилась, и теперь он лежит на холодных носилках в окружении незнакомцев.

Я вздрагиваю при каждом шаге, когда холод металла обжигает покалеченную спину, но магия Кассандры помогает. Она идет за нами, а потом отстает. Наверное, хочет забрать наши вещи из лагеря.

Я открываю глаза. Сумерки сменяются ночью, и в небе мерцают звезды. Как же поразительна магия, которую видят так немного людей. Я приложу все усилия, чтобы Пайк полюбил ее. Надеюсь, что он, как и я, будет восхищаться магией и считать ее самой удивительной в мире, как думал когда-то в детстве. Надеюсь, однажды он перестанет сожалеть о нашем походе.

– Почти пришли, – говорит женщина из бригады скорой помощи, и я чувствую, что мы больше не спускаемся, а идем по ровной земле.

Невдалеке стоят две машины скорой помощи. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как Пайка относят в автомобиль. Жаль, что я не могу быть рядом с ним. Мне больно от мысли, что он будет там совсем один, и я борюсь со слезами, щиплющими глаза. Пытаюсь разглядеть его, когда меня несут мимо машины, поднимаю голову и вытягиваю шею, но не вижу его. Я зову, но Пайк не слышит, и я борюсь с желанием, чтобы не спрыгнуть с носилок и не броситься к нему.

Но ведь это я превратила его в мага. Пайк бы не захотел, чтобы я сидела рядом, как не захотел бы, чтобы та ведьма-мошенница пришла на похороны его брата. От этой мысли мне становится дурно.

Я закрываю глаза, когда меня кладут во вторую машину скорой помощи, но когда двери почти закрываются, раздается мамин голос.

– Подождите!

Она забирается в машину.

– Мам? – зову, больше не в силах сдерживать слезы.

Меня пробивает дрожь, когда я вижу ее. Боль от ожогов становится сильнее, когда магия Кассандры ослабевает.

– Сара тоже здесь, малыш. Она с Пайком.

Я киваю. В горле все так сдавило от боли, что не могу говорить, но мне столько нужно сказать.

Мама садится рядом и берет меня за руку.

– Доченька, что случилось?

Мама нежно смотрит на меня сквозь слезы, и я сжимаю ее руку. Как же я рада, что она здесь.

– Я не смогла спасти сову, – всхлипываю я.

– Ничего страшного, – говорит мама. Она гладит меня по голове и целует в лоб. – Ничего страшного. Отдыхай. Потом расскажешь.

Машина трогается с места, ее ало-рыжие огни прорезают черную ночь. Я думаю о Макгаффине, который мирно покоится под деревьями в лесу, и безмолвно прощаюсь с ним. Надеюсь, он почувствует мое прощание.

Может, из-за боли или недосыпа, но, клянусь, я чувствую, как поток магии тянется от горы к автомобилю, последняя связь между Макгаффином и мной.

Ничто не потеряно.

Глава 28

На третий день в больнице меня навещает Кассандра. Я постаралась приготовиться к любому наказанию, которое совет сочтет нужным, но когда она входит в палату, я вздрагиваю. Надеюсь, она не заметила.

Мама сидит на диванчике у окна, покусывая губу. Я рассказала ей о своих злоключениях, как все началось с проклятья и закончилось превращением Пайка в мага. Она знает о последствиях и понимает, что суд имеет полное право лишить меня магии. Мама сидит, нервно покачивая ногой. Она проводит руками по ногам, пытаясь успокоиться. Выглядит она измученной и напуганной, а я так хотела видеть ее счастливой.

Переглянувшись с ней, я одними губами произношу: «Люблю тебя».

– Рада видеть тебя, Изобель, – говорит Кассандра.

Раньше у них были очень хорошие отношения, и они много лет дружили. Кассандра тепло смотрит на маму, но в ее голосе нет былой нежности, с которой она говорила со мной в лесу.

– И я рада видеть тебя, Касс, – отзывается мама.

Странно, что мама называет Кассандру ласкательным именем в такой ситуации, но это в ее духе, и мы все прекрасно это знаем.

Спинка моей кровати приподнята, и когда ведьма садится на стул рядом со мной, я смотрю ей прямо в глаза. Как же она похожа на Эми: такие же длинные темные волосы и большие карие глаза. Если бы не очки в тонкой оправе и не седые пряди, я бы решила, что передо мной сидит моя лучшая подруга.

Кассандра открывает папку с документами и кладет на нее руки, напоминая, что она не Эми и пришла сюда не с дружеским визитом.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она.

– Лучше. Спасибо, что помогла нам.

– Жаль, что я не пришла раньше.

Изменилось бы что-нибудь, если бы она пришла раньше? В голове вертится столько вопросов. Интересно, видит ли это Кассандра?

Она заправляет прядь за ухо и внимательно на меня смотрит, словно пытается решить, как говорить со мной: как член совета или как старый друг