Он снова прикрыл решетку ветвями кустарника, а затем, держась края оврага, поднялся обратно, к дороге.

Отыскав в городе хозяйственный магазин, Перек обзавелся фонариком и болторезом. Положив покупки в небольшой рюкзачок, он с наступлением темноты вернулся к решетке. В свете луны он перепилил цепь и, поднапрягшись, сумел освободить проход. Затем забрался в туннель и включил фонарик. Внутри было очень тесно, ползти вперед удавалось с трудом. Окажись на его месте мужчина покрупнее, он бы вообще не смог туда залезть. Туннель был грубо прорезан в толще известняка и больше всего напоминал естественную пещеру, в которой слегка раздвинули стенки. По мере приближения к бывшему винному заводу лаз уходил все выше. Перек, извиваясь, продвигался вперед, пока не уперся в завал — на том месте, где туннель чуть-чуть расширялся. Он уже думал было сдаться, но вдруг уловил движение воздуха, проникавшего из-за каменной осыпи. Он отодвинул несколько камней, и ветерок настолько окреп, что уже сметал со своего пути мелкое каменное крошево. Преодолев наконец завал, Перек очутился в пещере с низкими сводами, высоты которой хватало разве что на то, чтобы сесть и выпрямить спину. Встать уже не получалось. Дно было влажным, вода сочилась из продолжения туннеля, который поворачивал вверх, к вилле. Перек немного отдохнул, стараясь не забивать голову мыслями о таинственных созданиях, населяющих обступившую его темноту.

Потом полез дальше в поднимающийся вверх туннель. Вскоре стены сделались совсем другими на ощупь, и он догадался, что находится уже не в толще каменной плиты, служащей фундаментом здания. Через метр-другой он уперся в деревянную перегородку, закрывающую проход. Луч фонарика проник сквозь трещины в старой деревянной панели и наткнулся на что-то гладкое и твердое, находившееся по ту сторону перегородки. Перек налег на старые доски, те поддались, и он оказался в пространстве между шершавой старой наружной стеной и внутренней, сделанной из гладкого бетона. Это пространство, или коридор, было той же ширины, что и весь туннель, — чуть более полуметра. Продвинувшись еще на три-четыре метра, он оказался у бетонной опоры, подпирающей наружную каменную стену. Теперь он был у самого основания фундамента, а коридор уходил вверх метров на десять-двенадцать, растворяясь во тьме. Наверху можно было различить хитросплетения труб, проводов и вентиляционных ходов, расходящихся во все стороны. Перека каким-то образом занесло в промежуток между стенами. Он огляделся, ища способ попасть наверх, и выяснил, что можно упереться спиной в гладкую внутреннюю стену и взбираться все выше и выше, отталкиваясь от наружной стены руками и ногами. Так он и передвигался, пока не достиг спускавшейся сверху лесенки и небольшого уступа, который, очевидно, предназначался для того, кто когда-то построил это сооружение и поддерживал его в надлежащем состоянии. Перек перемещался вдоль уступа, и вдруг ему померещились далекие голоса. Он замер, прислушался, а потом медленно и бесшумно двинулся на звук. Где-то там находились мужчина и женщина, и они разговаривали по-французски.

— Господи, — сетовал мужчина, — дай им волю, они бы только одной пастой и питались.

— Так вам же легче, разве нет? — возразила женщина. — Что ж вы жалуетесь?

— Но хочется же время от времени, чтобы твоим способностям бросали вызов!

— Почему бы вам не помочь мне со стиркой? Вот это я понимаю — вызов.

Голоса постепенно стихали. Перек подождал, убедился, что они и впрямь ушли, а потом принялся карабкаться дальше. Вся эта конструкция являла собой нечто вроде внутреннего каркаса бывшего завода. Узкие выступы шли по кругу и, судя по всему, имелись на каждом этаже, облегчая путь наверх. Двигаясь кругами, поднимаясь и спускаясь внутри полой стены, Перек различал обрывки разговоров, звуки работающего телевизора, музыку. Если приложить ухо к уходящим в комнаты вентиляционным ходам, слышимость улучшалась. Перек карабкался все выше и выше, пока не добрался до верхнего края стены и не вылез на плоскую площадку метром ниже старинных заводских сводов. Площадка тянулась во все стороны, напоминая крышку картонной коробки — это был своего рода чердак, образованный слоями изоляционного материала, испещренными водопроводными трубами, воздуховодами и проводами, которые тянулись вниз, в жилые помещения. Перек аккуратно перемещался от балки к балке, слыша долетающие из комнат голоса и изредка замечая смутные движущиеся тени, которые просачивались сквозь устройства для крепления светильников и люстр. Голоса Анны он так и не услышал. Может быть, она уехала по делам. Но ведь вскоре она вернется, а он будет парить у нее над головой, совсем рядом, словно ангел.

ГЛАВА 7

Когда он вернулся, в доме было тихо. Дверь в комнату Ульбека оказалась распахнута настежь, но, похоже, внутри никого не было. Перек устал, был в грязи с головы до ног, ладони и спину саднило после экстремального восхождения. Хотелось вымыться в душе — и в постель. Он отпер дверь в свою комнату, включил свет и заметил девушку. Та забилась в угол лестничной площадки, сидела прямо на полу, обхватив колени руками и уткнувшись лицом в стену.

— Амалия, что с вами?

Перек подошел поближе и опустился на корточки. Он попробовал повернуть ее лицом к себе, но она не далась, и он предпринял еще одну попытку. На этот раз отец избил ее по-настоящему сильно. Вся правая сторона лица превратилась в багровое месиво. Возможно, сломана челюсть, подумал Перек. Правый глаз не открывался, губы вздулись бесформенными буграми и никак не желали смыкаться. Как ни странно, она не плакала.

— Где он?

— Сегодня уже не придет, — ответила девушка, едва ворочая языком.

— Вы принимали какие-нибудь лекарства? Я мог бы сбегать вниз и принести.

Он двинулся к дверям, намереваясь спуститься на первый этаж.

— Нет! Не уходите. Умоляю.

Он остановился, поглядел на нее. Подошел к девушке и встал радом, глядя на нее сверху вниз и не зная, что делать. Они уже были внутри комнаты, и Перек прикрыл за собой дверь. Амалия протянула руку и взяла его ладонь в свою. Не отпуская ее, легла на кровать.

— Подержите меня за руку.

Перек подумал, не сбежать ли, бросив ее одну. Но вместо этого, не выпуская руки девушки, прилег рядом. Она поменяла позу и свернулась калачиком, прижавшись к нему и нырнув под его вытянутую руку. Перек никогда прежде не обнимал женщину. Он почувствовал, как его захлестывает привычное болезненное ощущение. Часть его сознания мечтала вышвырнуть ее из кровати, прогнать. По отношению к нему это было насилие, принуждение, словно она утащила его с мелководья на глубину, в неуютную водную толщу. Она прижалась щекой к его ладони, он ощущал, как вздымается и опадает