Шрифт:
Закладка:
Я не знаю, что делать с таким вниманием.
В этот раз я так же неловко сажусь в его машину, как и в первый раз. Я отправляю Гейбу сообщение о том, где нахожусь, а затем засовываю телефон обратно в сумку. Грифон не говорит ни слова, и трехминутная поездка в машине проходит в молчании.
Когда мы подъезжаем к столовой, я прочищаю горло. — Я очень ценю…
— Ты собираешься снова попытаться сбежать? — прерывает он меня, его глаза сканируют кампус, словно он ожидает, что меня выхватят с обочины средь бела дня.
Я хмурюсь и потираю затылок, маленький бугорок GPS-чипа все еще легко найти. Он все еще болит, и я надавливаю на него, чтобы почувствовать жжение. — Нет.
Глаза Грифона опускаются на мое ерзанье, и он говорит: — Ты бы убежала, если бы мы не могли тебя отследить?
Он чувствует запах моей лжи, поэтому я говорю правду. — Мне пришлось бы бежать. Так будет лучше.
Он медленно кивает. — Ты можешь рассказать мне, знаешь. Это может многое изменить для тебя здесь.
Я пожимаю плечами. — Мы оба знаем, что не изменит. Твой лучший друг уже сказал мне, что у него нет достаточно веского оправдания, чтобы принять его. Я здесь в ловушке, и из-за этого случится плохое дерьмо. Я делаю все возможное, чтобы остановить это, но… это, вероятно, все равно произойдет.
Его пальцы барабанят по рулю. — Проблема в том, что я знаю, что ты в это веришь. Я также знаю, что что бы это ни было, ты должна была прийти к нам, а не убегать. Ты должна была довериться нам.
Я смеюсь над ним, мрачно и чертовски отчаянно. — Да? Мне было четырнадцать. Ты знаешь, что мои родители умерли прямо перед тем, как меня протестировали? Ты знаешь, что я потеряла все и… это случилось? Я только узнала, что у меня будут Связные и все будет хорошо. Я потеряла их, понимаешь? Я потеряла все.
Руки Грифона сжались так сильно, что кожа на руле скрипнула. — Тебе нужны были твои Связные? Тогда?
Я смаргиваю слезы, которые всегда наворачиваются, когда я думаю о том времени. — Больше всего на свете я хотела именно этого.
Он кивает. — А сейчас? Хочешь ли ты получить своих Связных сейчас?
Я тянусь к ручке на двери, чтобы сбежать. Мне нужно убраться из этой машины, пока он не выудил из меня еще одну правду, единственную правду, которая гложет меня каждый раз, когда я оказываюсь в ловушке с одним из них.
— Оли, ответь мне. Тебе нужны твои Связные или нет? — рычит он, нажимая на кнопку блокировки, чтобы не дать мне выйти.
Я оглядываюсь на него, злясь за то, что он так со мной поступает. — Нет смысла отвечать. Я не могу иметь Связных. Вы все ненавидите меня, и я знаю, что это слишком опасно, чтобы пытаться. Мне лучше быть одной.
Я выхожу, но слышу его слова прежде, чем дверь захлопывается за мной. — Это может быть твоей правдой, но не моей.
Мне нужно держаться от них подальше.
Гейб спрашивает, почему Грифон вез меня в кампус, но я легко отмахиваюсь от него, все еще злясь, что он приложил руку к тому, чтобы я попала на ужин совета с Нортом. Однако он не замечает, как я злюсь, и просто идет за мной тенью, как обычно.
Только когда мы сидим с Сейдж и Сойером за обедом в столовой, он слышит сводку того, что произошло на самом деле, и понимает, насколько я зла на него за это.
— Я узнал об обеде одновременно с тобой! Как, черт возьми, я могу быть виноват в том, что ты дерьмово провела время? Если общения с девушками, которых трахали твои Связные достаточно, чтобы испортить тебе день, то у меня для тебя плохие новости.
Я бью его по ребрам, но он не замечает, потому что состоит из мышц. — Ты подтолкнул меня к его людям и бросил на произвол судьбы! Я чуть не умерла, а потом мне пришлось иметь дело с полным дерьмом, которым являются сплетни моего общежития, потому что Норт не остановился ради меня у чертовой аптеки.
Сейдж поморщилась. — Я тоже слышала эти слухи. Естественно, я им не поверила, и сказала Грейси, что если она разболтает об этом, то я расскажу ее маме о том, как она увивается за чужими Связными.
Гейб хмурится на нее и смотрит между нами. — Какие слухи? Я ничего не слышал.
Сойер насмехается над ним и, наконец, поднимает глаза от своего телефона. — Конечно, не слышал, они говорят дерьмо о Связной, с которой ты только что заключил перемирие. Думаешь, Зоуи и ее маленькая толпа сучек-бимбо сказали бы тебе в лицо, что обвиняют ее в самостоятельном аборте?
Я чувствую, как ослабевает его контроль над своим даром, и не нужно быть гением, чтобы понять, что он не лжет о том, что понятия не имел о слухах. Я не отрываю глаз от еды, потому что мне не нужны его бредни о белом рыцаре.
— Вот почему Грифон привез тебя сюда. Он слышал…
Я прервала его: — Да, и я убеждала его, что это неправда…
— Ну, конечно же, это неправда! Кто это сказал? Кто из друзей Зои? Я убью…
— Ты не будешь никого убивать…
Сойер вклинился: — Вам двоим лучше не начинать трахаться на столе здесь, в столовой, потому что мне все это кажется очень агрессивной прелюдией, и, честно говоря, я просто хочу спокойно съесть свою пиццу.
Я бросаю на него взгляд, но почти сразу же мне приходится переключить внимание на Гейба, который вот-вот перевернет стол из-за этого. Я думаю, что это слишком близко к тому, что произошло после исчезновения его Связной, и теперь он жаждет крови.
— Просто забудь об этом. Мне, честно говоря, плевать на то, что обо мне думают какие-то мелочные, ревнивые девчонки. До тех пор, пока это не принесет мне неприятностей с Дрейвенами, мне все равно.
Сейдж снова морщится, в основном потому, что и Норт, и Нокс пугают ее, а я бросаю на нее взгляд полный благодарности. Я рада, что она здесь, слушает мое нытье и не осуждает меня за то, что я сварливая блядь.
Гейб запихивает в рот последнюю курицу-гриль со своей тарелки, навевающей печаль и говорит: — Грифон прояснит это с Нортом. Нокс может еще поднять этот вопрос, потому что он… такой.
Я запихиваю сумку на спину и встаю, готовая покончить с этим днем. — Это хороший способ сказать, что он полный мудак, который будет обсуждать это за обеденным столом следующие пятьдесят гребаных лет.
Мы дожили до конца дня, и хотя Сейдж приглашает меня к себе на тако и учебники, я отказываюсь, мой живот все еще вздут и ноет. Я просто хочу поваляться в своей комнате и тихо ненавидеть свою жизнь всю ночь. Она понимает это, ведь какая девушка не понимает, и оставляет меня, обняв и пообещав заглянуть ко мне завтра.
Я ужинаю рано, а затем возвращаюсь в общежитие, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь удобное. Я пишу Атласу ответное сообщение, просто общий текст, чтобы рассказать ему о своем дне и дать ему знать, что я в порядке, а затем я с головой погружаюсь в учебники.
