В дальних коридорах свет загорается лишь тогда, когда датчики улавливают движение, а в центральных должен гореть и днём, и ночью, таковы правила. Вот он и теплится, больше скрывая, чем освещая редкого сонного человека, идущего к санузлу.

А вот шаги ночью слышнее. Ботинки с металлической полосой в подошве (на случай перепадов силы тяжести) бухают гулко и страшно. Ночью лучше идти босиком.

Камеры в коридоре есть, но пожив на станции неделю-другую, вы уже начинаете соображать, как можно пройти незаметно. До туалета (в кабинках нет камер). Или до душевой.

Душевая лучше. Внутри неё тоже нет камер, но больше места. А шум воды заглушает даже громкие звуки.

Но громких не будет. Потому что есть скотч.

* * *

Рэм очнулся оттого, что на лицо ему наклеивали какую-то дрянь.

Он замотал головой и попробовал вырваться. На голом инстинкте, ещё не понимая, снится ему или нет.

Но за руки держали крепко. И тот же липкий ремонтный скотч всё плотнее спелёнывал запястья.

Рэм слишком поздно понял, что отбиваться надо было ногами. Он же всё-таки спал.

А когда сообразил, что не снится, уже ничего нельзя было сделать. Невидимые враги добрались и до ног.

Связанного скотчем, Рэма аккуратно стащили с его верхотуры. Враги рисковали разбудить спящего внизу соседа – но вроде бы обошлось.

Голосов Рэм не слышал, только шумное дыхание тех, кто его куда-то тащил в темноте.

Рай? Ну ведь Рай же? Вот сволочь!

В коридоре было достаточно света, чтобы Рэм убедился – его тащат Рай с приятелями. И очень быстро стало понятно куда – в душевую.

Он извивался, как мог, понимая, что всё равно не вырвется. Надежды на то, что кто-то услышит – тоже не было.

Ночью на станции не спал дежурный возле реакторной. Но шума эта банда не создавала – они были босиком. Ну и в навигаторской, наверное, тоже кто-нибудь был, но там – совсем далеко.

Рэм замычал изо всех сил, но звук вышел слабенький. Если потом и заметят что-то на камерах – будет поздно.

Нужно было придумать что-то сейчас, срочно. Но что?

По глазам резанул свет, зашипела, закрываясь, дверь душевой.

У входа была раздевалка, а дальше – отдельные кабинки. Этакие «стаканы», чтобы можно было помыться.

Метр двадцать в длину и в ширину. И высота не меньше двух с половиной метров, в расчёте на перевалку десанта.

Рэма уронили на пол раздевалки и начали с удовольствием бить.

Особенно старались Лудди и Рай.

Раю давно чесалось, а Лудди, наверное, вообще впервые пришлось попинать хоть кого-нибудь. В одиночку он мог быть бит только сам.

* * *

Утро выдалось особенно мерзким. У Бегра дёргало висок, и штатный медик закатывал глаза, мол, генерал должен отдыхать…

А Берг думал, что да. Вот всем-то он должен, даже личному медику.

А потом вывалится из Бездны генерал Мерис и, конечно же, спросит: спал ли ты, уважаемый генерал? Не болит ли у тебя башка от того, что творится у нас в спецоне?

А его бешеная собака уже тут как тут и: «Гав-гав-гав!»

– Ну, так и где Римов? Кто-нибудь знает? – Берг отослал медика и включил общую связь, выводя на один экран сразу и аналитиков, и дежурную группу разведки, и контру, и местное командование ставки спецона на Мах-ми.

Хоть что-то принесла эта ночь? Даже если Римов бежал в Содружество, пора бы уже просочиться хоть какой-нибудь информации!

Берг уставился на экран.

Аналитики разворачивали отчёты, местное командование усиленно делало умные лица.

– Никак нет, господин генерал, – сообщил дежурный аналитик. – Пока никаких утечек.

– Вы мне и сегодня будете докладывать, что это несогласованность действий космического и наземного спецона? – взревел Берг. Висок снова задёргало. – Это коррупция! Это подкуп руководителей на местах! Удалось наконец точно установить, кто отдал приказ об отходе группы поддержки с воздуха?

– Генерал Римов, господин генерал.

– Это абсолютно точно?

– Да, – кивнул аналитик. – Расшифрованы и подшиты к делу записи всех приказов за период…

– Тогда где он?! – перебил Берг. – Чего он хотел? Кто его купил: таггеры или экзоты?

Ответа не было, и Берг в раздражении хлопнул по панели, выключая экран связи. Ругать подчинённых лучше глядя в глаза.

Приказал:

– Разведчиков ко мне! И дежурного аналитика. Остальные – пусть роют, или виноватых я найду сам!

Вошёл Осимо, капитан «Оскара», крейсера, который Берг долго и с любовью отделывал «под себя».

– А ты чего притащился? – спросил генерал.

Осимо склонился в вежливом полупоклоне:

– Дежурный не осмелился принести вам завтрак. Но я пришёл предложить особенный чай. Снимает головную боль, бодрит…

Дверная мембрана разошлась, пропуская разведчиков. Генерал Берг потёр пульсирующий висок и кивнул Осиме:

– Давай свой чай!

Капитан «Оскара» лично заварил чай, положил какие-то особенные конфетки.

Берг отхлебнул и ему вдруг действительно стало легче.

В конце концов, что может сделать с ним Мерис? Выговор объявить? Кровь попортить? Это ведь и его гнилое хозяйство.

– А ещё есть новый анекдот про алайцев. – Осима подлил генералу чаю. – Это лепестки зосимы и пыльца таянских яблонь. Весна просто идёт вместе с ним в кровь. Так вот, один алаец спрашивает другого: «Ши, почему люди не едят наших детей, ведь это было бы понятной местью таким, как мы, людоедам?» А другой ему отвечает: «Они выедают всему Югу мозги, куда нам до них со своим жалким людоедством?».

– И где здесь я должен смеяться? – хмыкнул Берг. – Мозги… Откуда у Юга мозги?

Разведчики, видя, что генерал успокоился, начали перешучиваться.

– Что-что? – переспросил генерал, уловив знакомую фамилию.

– Капитан «Персефоны» дал грунтовым дэпам пресс-конференцию, – пояснил один из разведчиков. – Римова этот отморозок обещал повесить за ногу над гнездом шершней.

Берг усмехнулся, ощущая, что нервная гримаса на его лице постепенно размачивается чаем.

– Может быть завтрак? – тихо спросил Осима

– Позже, – отрезал Берг. – Мы тут сами уже по уши в этом гнезде с шершнями! – нахмурился он. – Я бы всё местное командование вывез на границы сектора и в космос выкинул! Всех этих конфедератов! Всех...

– Господин генерал, ещё на восьмой противометеорной станции проблемы… – дежурный аналитик развернул голоотчёт.