Но Маколей Калкин вместе с двумя другими мальчиками, чьи имена были обозначены в этом списке, в конечном итоге объединились со стороной защиты, чтобы опровергнуть какие-либо правонарушения со стороны Майкла Джексона. Единственный из списка, кто согласился на сотрудничество со стороной обвинения, был Джейсон Франсия – сын бывшей горничной Джексона. Он же получил 2 миллиона долларов по соглашению за то, что "подвергся щекотке" со стороны поп-звезды.

Что касается Джорди Чандлера, то юноша не пожелал давать показания. Оказалось, что обвинение не смогло его уговорить. Внутренний источник сообщал, что Снеддон не смог заставить его сесть на место для дачи показаний. В связи с тем, что могли быть приняты во внимание показания третьей стороны, вместо Джорди обвинение могло предложить свидетельские показания его матери – Джун Чандлер. Это решение, по мнению экспертов, могло "сокрушить" защиту.

Большинство телекомментаторов предсказывали, что разрешение использовать прошлые обвинения в растлении станет сильнейшим ударом для защиты, от которого она не сможет оправиться. Сгорая от нетерпения, Том Снеддон объявил о том, что в течении двух последующих недель он начнёт представлять свидетелей из первого инцидента, и журналисты пообещали зрителям, что суду Санта-Марии будет разрешено выслушать свидетельства о пяти мальчиках, которых прокурор представил как растленных и "чуть было не растленных" Джексоном.

Было удивительно то, что никто из журналистов не попытался спекулировать по поводу тактики, которую избрала команда защиты относительно этих прошлых обвинений. Мезеро методично обрабатывал список свидетелей, чтобы показать, что Джорди Чандлер и Джейсон Франсия – двое мальчиков, принявших от Джексона деньги, – имели корыстный интерес и нанимали адвокатов для ведения гражданских исков. В случае с Джейсоном Франсия его мать, сидя на свидетельской трибуне, признала, что историю своего сына она продала таблоидам.

Журналистам Мезеро однажды сказал, что единственная причина, по которой мистер Джексон выплатил деньги по основным искам, выдвинутым против него, была лишь в том, что его деловые партнёры посоветовали ему "лучше заплатить, чем сталкиваться лицом к лицу с ложными обвинениями". Адвокат защиты сказал прессе, что Майкл Джексон "теперь жалеет о том, что заплатил дeньги и осознает, что следование полученному совету оказалось ошибкой".

Без присяжных Мезеро обмолвился, что в момент обвинений Чандлеров миллиарды долларов были на кону у каждого, кто имел хоть какое-то дело к "механизму Джексона"[38].

Для простого человека 20 миллионов долларов казались немыслимой, возможно даже вызывающей суммой для выплаты кому-то, кого Джексон в своём встречном иске обвинял в попытке вытрясти денег. Но для Джексона, чьё состояние на тот момент оценивалось в 700 миллионов долларов, у которого была дюжина корпораций, приносящих ему солидную прибыль, среди них были "Sony", "PepsiCo" и "FOX", 20 миллионов долларов не были такой уж существенной суммой.

Сотрудничающие с Майклом Джексоном корпорации хотели сохранить его имя чистым. Он, в конце концов, был самым известным артистом мира.

Когда дело сдвинулось с мёртвой точки и пошло быстрыми темпами, обвинение вызвало комика и звезду телевидения Джорджа Лопеса. Лопес пришёл, чтобы рассказать о своих отношениях с семьёй Арвизо. С ними он сблизился в то время, когда Гевину диагностировали рак, как раз когда дети семейства Арвизо были заняты в кружке "Фабрика смеха".

Одетый в сдержанный синий костюм, накрахмаленную белую рубашку и полосатый галстук, телезвезда сообщил суду, что он и его жена пытались организовать сбор средств для Гевина Арвизо, и рассказал, что они неоднократно навещали Гевина в больнице. Когда Джордж Лопес начал объяснять природу своих отношений с семейством Арвизо, оказалось, что комик "привязался" к нищей латиноамериканской семье. Лопес уверенно объяснил, почему он так симпатизировал этим людям.

В зале суда Джексон, хоть и скрылся за тёмными очками, очень внимательно слушала комика. Майкл изучал Джорджа Лопеса, возможно, интересуясь тем, как Лопес, сидящий прямо перед ним, стал первым известным человеком, который сблизился с семьёй Арвизо. В некотором смысле именно Джордж Лопес привёл Арвизо на тропу, которая в конечном счёте закончилась в Неверленде.

Джексон старался сдерживать эмоции, но было очевидно, что ему не терпится узнать об опыте Лопеса. Поп-звезда сидел замерев, словно его мысли были далеки от происходящего, но в действительности он ловил каждое слово.

Обращаясь к присяжным, мистер Лопес говорил бодрым тоном и сияющая улыбка красовалась на его лице. Казалось, комику нравятся Арвизо. Лопес рассказал о "комедийном кружке" на "Фабрике смеха", описывая программу для детей из необеспеченных семей. Лопес пояснил, что участие в кружке "Фабрики смеха" было для него шансом наставлять детей "из группы риска".

Джордж Лопес сказал присяжным, что он пришёл в комедийный кружок в 1999 году, в то же время он встретил детей Арвизо, и в начале Лопес мог лишь положительно отозваться о семействе Арвизо. Он описал троих детей как "хороших ребят" и упомянул, что их мама Джанет казалась очень активной в вопросе роста и развития своих детей. Он считал Джанет преданной матерью и был под впечатлением от того, что она ездила на автобусе из восточного Лос-Анджелеса ради того, чтобы дать своим детям шанс поработать с настоящими талантами.

У Лопеса было высокое мнение о троих детях семьи Арвизо, которых он называл "бесстрашными". Ему нравилось то, что дети Арвизо могли шутить по поводу своей нищеты. Видимо, нищета как предмет для шуток было привычкой самого Лопеса.

Джордж Лопес, звезда собственного шоу на канале ABC, заявил, что он работал в жанре стэнд-ап-комеди двадцать пять лет, и сказал, что он выступал на "Фабрике смеха" больше пятнадцати лет. Свои отношения с владельцем комедийного клуба Джеми Масадой он назвал дружбой, он уважал Масаду за интерес к детям с окраин, за то, что он сделал свой известный клуб доступным для таких детей в дневное время, позволяя им учиться премудростям комедии у профессионалов, не выкладывая за это ни цента.

Лопес вспомнил, что Джеми Масада позвал его, чтобы рассказать об "особенной латиноамериканской семье", жившей в бедности, которая очень просила поработать именно с Лопесом. Комик расказал, что он работал с Дэйвеллин, Старом и Гевином Арвизо осенью 1999 года. Он виделся с ними для двухчасовых занятий в течении семи недель.

Комик рассказал присяжным, что спустя шесть недель после окончания смены в комедийном кружке, Джанет Арвизо позвонила ему на мобильный, "в полнейшем смятении" из-за состояния её сына. Джанет плакала, потому что Гевину был диагностирован неизвестный тип рака. Когда Лопес понял, насколько был болен Гевин, и что мальчик с трудом цеплялся за жизнь, он навестил Гевина в больнице