Шрифт:
Закладка:
Это было так предсказуемо и так наивно, что Рой успел спрятать улыбку.
– Спасибо, – сказал он. – Меня вон сосватал, директором фармакологии сделал, а сам-то чего хочешь? Стать снова человеком это понятно? А ещё?
– Я? – Кваз даже растерялся. – Не знаю… О, придумал! Я хочу винтовку из ЮАР, Mechem NTW-20, оптику от неё, сошки и сменные стволы на четырнадцать с половиной и двадцатый калибры.
Рой вытаращил глаза, представив себе такое чудовище.
– И сколько она весит? – спросил он.
– Всего двадцать шесть килограмм. Без патронов, оптики и сошек. Можно разбирать на два тюка по двенадцать и пятнадцать килограмм.
– Всего?!
– Ага. Большому квазу – большая винтовка. С такой винтовкой, я буду просто Робин Гуд и Вильгельм Телль в одном лице. Буду валить элитников с одного выстрела.
Рой помолчал. Он не мог понять, серьёзно ли говорит Кваз.
– А что насчёт стать человеком? – спросил он.
Кваз слегка погрустнел.
– Ты же знаешь Рой, что это почти нереально, – сказал он. – Белый жемчуг, который сделает меня человеком, не достать. Чтобы его добыть, нужно иметь небольшую армию, которая сможет убить скреббера. И остатки которой потом не поубивают друг друга от такого богатства. Такую вещь не купить – даже если она будет у кого-то, её никто не продаст, съест сам. А если продавать станет – то как минимум за средненький стаб вместе с управляющей верхушкой.
– Ничего, – помолчал Рой. – Всякое бывает.
– Спасибо, Рой, – помолчав, сказал Кваз. – Мне очень приятно, правда. Но мне вроде и Квазом неплохо. Да я и боюсь уже снова стать человеком.
Рой промолчал – было ясно, что Кваз врёт. Хотя бы частично. Как врал сам Рой, о том, что привык своему одиночеству, и что его всё устраивало. А Кваз, похоже, был не так прост, как хотел казаться. Последней фразой он почти разрушил образ весёлого и недалёкого болтуна.
Парнишка явно был тёмной лошадкой.
Пятый этаж
В чёрном кластере прекращается горение – порох там не загорается, бензин перестаёт воспламеняться, капсюль не даёт искры.
– Стой! – рявкнул Рой.
С такой замечательной техникой он просмотрел отметки топтунов, и теперь впереди на них неслись сразу четверо.
– Спокойно, – положил ему руку на плечо Кваз. – Я разберусь.
До топтунов было около трёхсот метров. Спокойно, даже не торопясь он снял со спины винтовку, передёрнул затвор, приложил приклад к плечу, а глазом припал к окуляру.
БАХ! БАХ! БАХ!
Четверо топтунов повалились один за другим. Как стрелок Кваз был очень неплох.
– Видишь, – сказал он. – Я же говорил, что справлюсь.
– Мотоциклы и правда хорошие. А подвели. Не прокрадёшься с ними, – выдал вердикт Рой. – Да и торчим на дороге, на видном месте.
– Пошли трофеи собирать. Чего жалеть? – предложил Кваз, направляя мотоциклы на группу убитых топтунов.
Пока он вспарывал затылки, Рой страховал – не хватало только просмотреть ещё какую-нибудь хищную пакость. Когда сбор трофеев был окончен, он глянул на убитых топтунов – Кваз попал точно в глаз, рот и нос. Мгновенная смерть. Следовало сделать себе ещё одну маленькую пометочку в памяти.
Мотоциклы хоть и оказались замечательной техникой, и действительно, почти не шумели, подводили в одном – ехать приходилось по улице, на виду. Рой поморщился – и как другие рейдеры и трейсеры гоняют по улицам на огромных громыхающих джипах? Всегда на виду, всегда показывая траекторию своего движения и всегда предсказуемо – по асфальту. Нет, иметь такую технику лучше всего где-нибудь в засаде или на путях к отступлению – чтобы было удобно удирать в случае чего.
Рой глянул на небо – стаб они покинули после пяти часов, и сейчас темнело.
В голове мелькнула одна мысль. Рой тут же вытащил блокнот и принялся писать – если кластер копируется, то откуда берётся солнце? Если всё скопировано, то откуда берутся облака, откуда берётся ветер? И вообще, какой формы этот Стикс? Шарообразный, как Земля? Плоский? Квадратный? Откуда вообще здесь берётся день и ночь? Увы, ответов не было.
– Что такое? – поинтересовался Кваз. – Новый вид топтунов?
– Нет, мой друг, – покачал головой Рой. – Просто заметил одну интересную деталь – Улей выглядит как рукотворный механизм, но вот некоторые процессы в нём выглядят почти как естественные. И наоборот.
– Это как? – не понял Кваз.
– А так. Ты видел, к примеру, реки? Текут себе из кластера в кластер. Кусок одной речки в одном кластере соединён с куском другой речки в другом кластере. Пусть странно, но вот речка течёт почти естественным путём. А куда она девается? В обычном мире в море, в океан. А кто-нибудь видел море в Улье? Океан в Улье? И куда делось столько воды?
– Вот те раз, – нахмурился Кваз. – Действительно, куда?
– Не знаю, – устало сказал Рой. – Но подозреваю, что все эти вопросы как-то связаны между собой. Ладно, закругляемся, скоро стемнеет.
– А ночевать где будем?
– Через пару кластеров будет военчасть. Скопироваться должна была неделю назад. Заражённые там уже похозяйничали, рейдеры размародёрили всё, что можно, заражённые зашли снова и поели не слишком удачливых рейдеров, и все разошлись. Рейдеры – по стабам, заражённые по своим путям миграции. Там сейчас тихо, и в радиусе пары километров тоже тихо. Там и заночуем.
– А вода там есть? Хотя бы холодная в баках – ополоснуться.
– Есть, в цистернах на крыше. И автономные генераторы есть. И биотуалеты.
– Вау, круто!
Вскоре начало смеркаться. Оба рейдера уже ехали в знакомом темпе – остановиться, и пока Рой сканирует окрестности невооружённым взглядом и в бинокль, Кваз страхует с оружием наперевес. После тщательного изучения местности и огромной временной паузы для верности – передвижение в следующую точку и снова наблюдение. Правда, в этот раз передвигались не как обычно, а верхом на мотоциклах.
Рой дал знак остановиться за три километра до пункта. Стальные ворота, сорванные с петель. Гнутая ограда из стальной арматуры. Перевёрнутые и обгорелые автомобили. Окна без стёкол. БТР, заваленный набок. Куча пустых гильз и иногда смятые и деформированные пули. Лохмотья разорванных клочьев одежды и искрошенные кости. Это место всегда выглядело гадко. Военные сопротивлялись до последнего, ожидая подмоги, пытаясь с помощью радиочастот и телефонов связаться с внешним миром, отстреливая заражённых и медленно погибая от спорового голодания. И стягивая сюда выстрелами и шумом всё больше и больше заражённых, с каждым выстрелов всё больше и сильней.
Результат всегда был один – люди, укрытые военными, сами теряли разум, превращаясь в тупых зомби, и изнутри нападали на тех, кто ещё сохранил рассудок, пожирая их. В конечном итоге оставшиеся единицы заканчивали жизнь, пустив себе пулю в голову или в рот, пытались уйти на транспорте, взрывали сами себя в толпе зомби, чтобы дать шанс товарищам, но в итоге всё равно гибли все. От спорового голодания, от голодных лотерейщиков, кусачей и руберов, от нехватки пищи, сна, воды, и от отчаяния. Иногда они даже собирали экспедиции и пытались вырваться из смертельного капкана, и умирали в пути от тех же причин.
