- Тогда, полагаю, нам лучше лечь спать, - сказала она. - Уверена, что нам обоим не помешает поспать... и нам придется выехать пораньше, если мы хотим убедиться, что он нас не догонит.

* * *

По крайней мере, дождь прекратился, когда они свернули лагерь утром. Это уже кое-что, сказала себе Керита, легко вскакивая в седло Облачка и вставляя рукоятку своего посоха в подставку у стремени, в которую более традиционный рыцарь вставил бы свое копье. На самом деле - она глубоко вдохнула, наполняя легкие чистым, прохладным утренним воздухом - это было совсем немного.

Она как можно незаметнее наблюдала за Лианой, пока они готовились снова отправиться в путь. Девушка была почти болезненно готова взяться за любую задачу, хотя было очевидно, что она никогда раньше не сталкивалась со многими из этих задач в своей жизни.

Как и любого сотойского дворянина, мужчину или женщину, ее посадили в седло примерно в то же время, когда она научилась стоять без посторонней помощи, и ее навыки верховой езды были безупречны. Ее мерин, который радовался имени, еще более возвышенному, чем "Поднимающееся облако войны с Тьмой", совершенно дружелюбно откликался на "Бутса", и Керита задалась вопросом, действительно ли какой-либо боевой конь сотойи должен мириться со своим официальным именем. Как бы то ни было, Бутс (гнедой, получивший свое название из-за черных ног и белых чулок на передних) был безукоризненно ухожен, а его упряжь и седельная отделка были безупречны, несмотря на сырость и грязь. К сожалению, его наездница была значительно менее искусна в других домашних делах, связанных с путешествиями по дикой местности. По крайней мере, она была готова к этому, хотя, как заметила Керита, для человека ее высокого происхождения удивительно хорошо понимала указания. В целом, Керита была склонна полагать, что в этой девушке звучало что-то металлическое.

"И лучше бы так и было", - мрачно подумала защитница, наблюдая, как Лиана проворно вскакивает в седло Бутса. Керита обнаружила, что не может ничего сделать, кроме как уважать мотивы Лианы, но очевидным фактом было то, что девушка не могла иметь ни малейшего реалистичного представления о том, как кардинально изменится ее жизнь. Вполне возможно, предполагая, что если она переживет первоначальный шок, то найдет свою новую жизнь более удовлетворяющей и полноценной. Керита надеялась, что так и будет, но пропасть, которая зияла между дочерью того, кто, возможно, был самым могущественным феодальным магнатом во всем королевстве, и еще одной безымянной девой войны, презираемой практически всеми в единственном мире, который она когда-либо знала, была намного глубже, чем могло бы быть падение с могучих валов Равнины Ветров. Пережить это погружение было бы потрясающим опытом - таким, который мог бы уничтожить любой нормальный цветок благородной женственности, - как бы усердно Лиана ни старалась подготовиться к нему заранее.

С другой стороны, Керита никогда не испытывала особой потребности в защите цветков благородной женственности. Было ли это настоящей причиной, по которой она согласилась помочь девушке сбежать из ситуации, в которую ее загнала судьба? Часть ее хотела думать, что это так. А другая часть хотела думать, что она делает это, потому что долг любого защитника Томанака - спасать беспомощных от преследования. Учитывая язвительное описание Лианой Ралта Блэкхилла и его репутации, в конце концов для Кериты было невозможно думать о браке между ним и девушкой как о чем-то ином, кроме как о самой отвратительной форме преследования. "Брак" или нет, это было бы не лучше, чем санкционированное законом изнасилование, а Томанак, как Бог справедливости, не одобрял преследования и изнасилования, какими бы решениями они ни были санкционированы. Кроме того, Лиана была права; у нее действительно было законное право принять это решение... если бы она успела добраться до Кэйлаты.

Обе эти причины были достаточно реальны, подумала она. Но она также знала, что в основе всего была другая, еще более глубокая причина. Воспоминание о тринадцатилетней сироте, которая оказалась в ловушке другой, еще более мрачной жизни... пока она не отказалась принять этот приговор.

На мгновение сапфирово-голубые глаза дамы Кериты стали темнее и глубже - и холоднее - чем воды залива Белхэйдан. Затем настроение прошло, и она встряхнулась, как собака, стряхивая воду воспоминаний, и уставилась в прохладное, туманное утро. Только что взошедшее солнце парило прямо перед ними, огромный расплавленный золотой шар, разделенный пополам жесткой, острой линией горизонта. Утренний туман поднялся, чтобы окутать его, как пар из кузницы, и последние облака предыдущего дня были высокими валами на юге, их вершины были тронуты тем же золотым сиянием, поскольку резкий северный ветер продолжал уносить их прочь. Дорога была такой же грязной, как и раньше, но день обещал быть поистине великолепным, и она почувствовала, как в ней поднимается нетерпение. Страстное желание уйти и снова что-то делать.

- Ты готова, леди Лиана? - спросила она.

- Да, - ответила Лиана, подталкивая Бутса встать рядом с Облачком. Затем она усмехнулась. Керита склонила голову набок, глядя на молодую женщину, и Лиана ухмыльнулась. - Я просто подумала, что почему-то более естественно звучит, когда ты называешь меня "девочка", чем когда ты называешь меня "леди Лиана", - объяснила она в ответ на невысказанный вопрос Кериты.

- Так ли это? - фыркнула Керита. - Может быть, это во мне выбирается на поверхность крестьянка. С другой стороны, могло бы быть не так уж плохо, если бы ты начала привыкать к определенному отсутствию почетных званий.

Она очень осторожно тронула Облачко каблуком, и кобыла послушно двинулась вперед. Лиана что-то тихо пробормотала Бутсу, и мерин поравнялся с плечом Облачка и пошел в ногу с кобылой, как будто две лошади были запряжены вместе.

- Я знаю, - сказала девушка после нескольких минут молчания. - Я имею в виду, что я должна начать привыкать к этому. На самом деле, не думаю, что буду скучать по этому так сильно, как по тому, чтобы кто-то готовил мне ванну и расчесывал волосы. - Она подняла грязную руку и поморщилась. - Я уже обнаружила, что существует большой разрыв между реальностью и сказками барда. Или, по крайней мере, барды, кажется, опускают некоторые из наиболее неприятных мелких деталей, связанных с "приключениями". И разница между охотой в сопровождении надлежащего сопровождения, с соответствующими оруженосцами и слугами, которые заботятся о моих нуждах, и путешествием налегке в одиночку стала для меня довольно болезненно