Мне казалось, что попала в призрачный рай. Мы заняли последний свободный столик прямо у иллюзорной воды, текущей между столиков. Она мерцала серебристым цветом, в ней резвились золотые рыбки, мягко скользящие мимо рубинов и изумрудов, щедро разбросанных по дну миниатюрной реки. За спиной вместо барной стойки, фонтан в виде лебедя, из клюва которого изливается сверкающее всеми оттенками красного вино, от которого и идёт этот волнительный аромат, окрашивающий щёки в розовый цвет. Над нами бескрайнее тёмно-фиолетовое небо, а вдалеке виднеются последние насыщенно-розовые лучи заката. Лёгкий ветерок колышет волосы певицы, стоящей у стойки с микрофоном, увитой листвой. Рядом с ней совсем истончившиеся призраки, играющие на примитивных барабанах. Это как мир тёмных эльфов, невообразимо сказочный и волшебный.

И музыка! О боже, что это за музыка! Я не знаю о чём она поёт, но сердце замирает, а в глазах стоят слёзы, падающие на щёки подобно кристаллическим алмазам, исчезающим, стоит только коснуться поверхности шершавого стола.

Секунда за секундой, музыка как по волнам, ведёт вперёд, уводя в долину фантазий и сказок. Душу рвёт на части, от чего она крепнет и раскрывается золотыми листьями, колышущихся на ветру деревьев, за секунду выросших по бокам от певицы. Мне кажется, что она похитила моё сердце, но разве сказка может обернуться злом?

***

— Что это было? — спросила много минут позже, когда шли вдоль набережной реки Москвы.

В воздухе витали отголоски тех чувств, что переполняли меня после выступления певицы. Бабочки с фиалковыми крыльями, оставлявшие за собой блестящий свет, лениво летали вокруг нас, в ветре пели колокольчики серебристым звоном, перекликавшимся с мыслями, бунтующими в голове. Я смотрю словно сквозь разноцветное стекло и всё вокруг кажется сказочным. Мне хорошо. Боже, как же давно не было так хорошо! Как будто вся грязь слетела с мыслей бессмысленной шелухой и осыпалась под ноги, исчезающая в никуда.

— Никто не знает, как её зовут. Изнанка дала ей весьма прозаичное имя — Певица. Она выступает одновременно в двух мирах и каждый раз в новом месте. Она не говорит, никто не знает куда она уходит, когда заканчивает петь. Никто ничего о ней не знает кроме того, что она всегда поёт о любви. О выступлениях первыми узнают призраки, они делятся с нами и так мы находим её.

— Она пела так чисто, так ярко, так… будто весь мир поёт вместе с ней! — меня переполняют эмоции и я засмеялась, и всё вокруг вспыхнула оранжевыми искрами. — Ты видел, насколько изменилась реальность, когда она запела? Клянусь, это было как будто я попала в призрачный Эдем!

— Нет, к сожалению, я видел только её, — он покачал головой, а затем посмотрел на меня искоса. — Я знал, что ты всё увидишь. Я хотел, чтобы ты поняла, каким даром обладаешь. Поняла, что ты не проклята.

— Это тебе Элли сказала, да? — негромко хмыкнув, поправила сползший шарф на шее. — Я не считаю себя проклятой, просто всё случившееся сильно пошатнуло меня. Сложно видеть два мира одновременно и не запутаться в них. Я ведь постоянно вижу Изнанку! Каждую секунду приходится анализировать мир вокруг меня. Ведь Изнанка не всегда так доброжелательна, как час назад. Иногда кажется, что она пытается меня убить, показывая реальность, совсем незначительно отличающуюся от настоящего. Дорога, располагающая чуть дальше, чем есть на самом деле. Обрыв, открытый люк… мне постоянно приходится быть настороже и это изматывает меня.

— Ты научишься. Справишься. Ты самый сильный медиум из всех, кого я когда-либо встречал, — остановился и развернул меня, обхватив за плечи. — Не позволяй слабостям взять над собой вверх.

Его глаза, изумительно тёплые и неправдоподобно яркие, оказались так близко, что невольно облизнула губы. Мне стало тепло и по-домашнему уютно. Молча, он провёл холодными пальцами по моей щеке, а затем потянул к себе, и сердце замерло. И время остановилось.

Как же давно не целовала человека, которого действительно хотелось целовать. Как же давно не чувствовала это волшебное, волнительное тепло, разливающееся по всему телу, ослабляющее радость и заставляющее спустя доли секунд сердце биться сильнее и сильнее. Мне казалось, что тону, что падаю куда-то далеко вниз и от головокружения поцелуй становился всё слаще и ярче.

Как гром над нами пронесся рокот сигнала воздушной тревоги, по нарастающей, громче и громче.

Он отстранился, посмотрел наверх, нахмурил брови и поджал губы.

— Вот оно и началось.

— Афтершок? — моментально догадалась, испугано смотря по сторонам.

За те несчастные секунды, что выпала из реальности, всё стало совсем другим. Изнанка тускнела, исчезала, как будто что-то намного сильнее вытесняло её.

Бес полез за телефоном.

— Едем в клуб, слава богу, мы не так далеко от него, на такси успеем до начала, потом будет поздно.

Меня обдало холодом, я растёрла плечи, пытаясь согреться. Пётр, убрал мобильный, обхватил и прижал к груди.

— Тише-тише, всё не так страшно. В первый раз я тоже паниковал, но потом успокоился. Запомни, во время афтершока мы призраки, а они реальны. Никто не сможет причинить нам вред. Наша задача помочь призракам выбраться из петли времени, вот и всё. Да, зрительно будет казаться, что мир рухнул, звуки и запахи пугают, все чувства обострены, но на самом деле ничего страшного нет.

— Я никогда не помогала призракам, — прошептала тихо, сильнее прижимаясь к нему.

— Значит будешь зрителем, увидишь, как это делаем мы, — он чмокнул в затылок, подмигнул, а затем махнул рукой подъехавшему такси.