— Бессмысленно идти на поводу у того, для кого ты — помеха и мусор, подлежащий уничтожению! — Марагос взмахнул рукой, и земля перед ним ощетинилась изумрудными кольями. Элин в ответ на это поморщился: ему казалось, что их последний разговор продлится чуть дольше. — Ты зря пришёл сюда, Элин Нойр! Ведь именно здесь мои силы велики как нигде больше!

И словно в подтверждение его слов трупы старых богов начали подниматься на ноги, а один, самый резый, даже обломил ближайший к нему кол, перехватив тот на манер одноручного копья. А в момент, когда на пустом, отполированном до зеркального блеска лице вспыхнули изумрудные глаза, Элин понял, на что сделал ставку Марагос.

Первый из богов бросился вперёд, замахнувшись неловко и глупо — так, словно он никогда раньше не держал в руках оружия. Потому-то Элин и смог без особых проблем проскользнуть мимо него и одним касанием запечатлеть на блестящей спине марионетки концепцию отсутствия движения. Но уже со следующими такой трюк провернуть не удалось — Марагос вступил в бой лично, найдя, по всей видимости, баланс между управлением телами мертвецов, представляющих опасность лишь своей прочностью, силой и скоростью, и собственным участием в схватке.

Изумрудное копьё закружилось в руках Элина, в какой-то момент изменив форму и став глефой, один лишь взмах которой разрубил подставившуюся марионетку надвое. Впрочем, той это не особо помешало, так как торс с руками и головой продолжил жить своей жизнью, пытаясь дотянуться до перерождённого. Но мимолётная, — мелькнувшая за секунду до стычки с другими мёртвыми богами, — вспышка изумрудного света, скрывшая за собой концепцию паралича, решила проблему: второй враг из пяти, исключая Марагоса, осел на землю безвольной куклой. Вот только Марагос от этого не только не потерял, но и приобрёл, найдя способ обратить потери себе на пользу. Лишившись двух марионеток, он получило возможность уделить больше внимания прочим, и совершенно неожиданно как для Элина, так и для себя смог провести через их божественные тела свою ядовитую аниму.

В момент, когда перерождённый пошёл на прорыв, сместившись с прежней позиции шагом сквозь пространство, одна из марионеток выбросила свои копья и вскинула голые руки, вокруг которых тут же закружилась обжигающе-яркая изумрудная анима. Лишь мгновение потребовалось Марагосу для формирования атаки — сотен и тысяч толстых, разлетевшихся в разные стороны и закружившихся вокруг перерождённого игл, пропитанных целым ворохом агрессивных концепций. Марионетка, пропустившая через себя весь этот массив энергии и принявшая на себя откат, осыпалась пеплом, но выйти из тяжёлой ситуации Элину это не помогло. Параллельно с грубым формированием игл Марагос успел внести в само пространство такие искажения, что даже Элин со своей сверхчувствительностью не решился сделать и половины шага. Опасность разлететься по округе мелкодисперсной взвесью была выше, чем риск пропустить слишком много игл, так что Элин, сжав зубы и прикрыв спину подвижными барьерами, бросился на прорыв из окружения, придав себе ускорения отправленным в ту же сторону потоком анимы. В каком-то смысле он уподобился кораблю на волнах, позволяя буйному потоку нести себя вперёд…

Но помогло это лишь частично. Марагос, отслеживающий изменения в обстановке и подготавливающий следующую технику, — он тоже не избавился от вредной для существ его и Элина уровня привычки привязывать всякое воздействие к чему-то привычному, — среагировал почти моментально, не только вложив немало сил в возведение четырёх плоскостей-барьеров, заперевших Элина в своеобразной коробке, но и выдав загодя подготовленный, отлично структурированный и пропитанный концепцией разрушения поток зелёного огня. Кому-то вроде Медб или Эриды этого наверняка хватило бы, не уйди они из-под удара, но перерождённый грудью встретил опасность, исчезнув в поглотившей всё доступное пространство огне. Впрочем, расслабиться Марагос не успел, ведь Элин вынырнул из пламени прямо перед ним, на ходу скалывая с себя серебрящийся в отблесках пламени концептуальный лёд и занося пышущее силой копьё, в котором разрушения было не меньше, чем в огне Короля Змей. Вот только здесь вся мощь была сконцентрирована в наконечнике, на режущей кромке, и защититься от подобного было куда сложнее!

Миг — и копьё впивается в наспех выставленные барьеры, прошивая их один за другим. А в момент, когда последний слой обороны рухнул, пространство вокруг успокоилось, и Марагос исчез, сделав шаг в свойственной ему превозмогающей манере. Реальность застенала, реагируя на весьма грубое вмешательство, а Элин… Он поморщился бы от охватившего сознание зуда, да только даже на это не было времени. Сейчас каждое лишнее мгновение имело огромный вес. Перерождённый успел лишь сконцентрироваться и, прорвавшись через остаточные возмущения от шага врага, ринуться за ним следом. Удар он, естественно, не останавливал, и потому от победы появившегося прямо за спиной Короля Змей анимуса отделяло всего лишь несколько сантиметров…

Прилетевший откуда-то снизу луч энергии буквально снёс с большим запозданием защитившегося Элина, в напоминание о себе оставив ему опалённую одежду, ничем от кожи перерождённого не отличавшуюся. Боль от едкой и агрессивной анимы Марагоса было невозможно заглушить, и потому Элину оставалось лишь стойко её игнорировать — благо, концепцией самоубийственный для марионетки приём запитан не был.

На какие-то доли секунды сражающиеся застыли друг напротив друга. Элин — высоко в небе, с повторно сформировавшимся копьём в руках и уродливыми подпалинами по всей верхней половине тела. И Марагос — у самой земли, бледный, будто настоящая змея, и злой, словно тысяча чертей. За те несколько секунд, что длился их бой, Элин так ни разу и не дотянулся до Короля Змей, не навредил ему напрямую, пусть и вывел из строя уже четырёх марионеток из пяти. Но в чём у Элина сомнений не было, так это в том, что Марагосу эти стычки дались очень тяжело. Он не обладал той же выносливостью, что и Элин, а пространственные шаги обходились ему особенно дорого…

Отмахнувшись от уже не слишком опасного роя только подоспевших игл, Элин с силой метнул копьё в парализованное в самом начале боя тело мёртвого бога. Грянул взрыв, и в эпицентре его сгинула марионетка, которую Марагос ещё мог вернуть в бой. Мог, но не стал этого делать, здраво оценив эффективность подобных одноразовых проводников его силы, на которые он сделал ставку — и фатально ошибся. Что такое божественное тело без искры духа, без сознания, без возможности хотя бы подсознательно пользоваться концепциями? Пыль, могущая лишь помешать нормальному дыханию, но не более того. И Элин это наглядно продемонстрировал, нивелировав преимущество противника ценой сравнительно малых повреждений своего тела.