Шрифт:
Закладка:
Сознание сдерживает силу мышц, хотя подлый инстинкт молит о спасении, руки до боли сжимают ружьё, глаза всё время следят за происходящим по сторонам, отсчитывая и последние метры до водоёма, и стремительно сокращающийся первоначальный разрыв.
Не стараясь соизмерять прочность собственных тел с прочностью почвы и камней обрыва, девчонки посыпались к берегу, буквально падая с четырёх метровой высоты, катились кубарем, вскакивали на ноги, и уже прыгали с кувшинки на кувшинку. Элан, прикрывая это стремительное отступление, съехал по грязи на собственной пятой точке, измазав хвост, вырывая из пепельного красавца целые клочья шерсти, но злорадная мысль, «успели!», оборвалась на полуслове.
Надя споткнулась на втором прыжке, и, подняв фонтан ледяной воды, рухнула в омут. На шум обернулась Амма и, уже переправившись было на другой берег, рванулась на выручку, на ходу вскидывая пистолет.
Иригойкойя уже спиной чувствовал горячее дыхание настигающего его хищника, ему даже не надо было оборачиваться, чтобы увидеть полный торжества оскал, жажду крови и триумф в безумных глазах убийцы. Всё это он видел в глазах своих воспитанниц: девочки в ужасе замерли, кто на спасительном берегу, кто, стоя на качающейся кувшинке. Их сорвавшиеся в галоп сердца отсчитывали сумасшедшим ритмом последние мгновения жизни своего наставника, который, бросив дробовик на чашу кувшинки, вцепился в куртку своей воспитанницы, не давая ей уйти на дно ледяной купели. Ира, ослепшая и оглохшая от удара пронизывающего холода, видела перед собой только полное яростной решительности лицо профессора, и уже взбиралась на чащу гигантского растения, когда настигшая их тварь, соскользнув по обрыву, бросила своё поджарое тело в мощный прыжок.
Гром выстрелов заглушил победный рык чудовища: Амма поймала цель в тот самый момент, когда напружиненный хищник уже отрывался от земли. Короткая и злая очередь, прямо с рук, и прошитое тело вроде меняет траекторию, но… Слишком велика мощь, заложенная чьей-то злой волей в жуткое создание, и нечто, уже умирающее, но ещё не мёртвое, валится в предсмертном броске на добычу.
Элану и Ире показалось, что в метре от них взорвалась бомба: взбесившаяся вода встала столбом, открывая дорогу трёхметровой сплюснутой акуле. Мощнейший удар, и сухопутный монстр изорванной куклой летит в сторону, сминая кувшинки, поднимая пенные брызги, прямо в стихию монстра подводного.
Купальщица и спасители, почти одинаково мокрые, пулей выскакивают на берег и, под аккомпанемент развернувшейся в воде бойни, бегут что есть мочи из последних сил к исполинскому дереву, под защиту настоящего шатра из лиан. Около десятка чудовищ бросаются в погоню, но предательски твёрдые на вид кувшинки не дремлют: только на одну ступает нога чужака, и через общую корневую систему летит сигнал тревоги. Ещё миг, и прочная структура «блюдец» становиться рыхлой, и молотоголовые хищники, как крестоносцы на Чудском озере, проваливаются в купель. Под водой разворачивается настоящий бой, в котором явно верх одерживают скаты — хвосты с ядовитыми шипами, разряды тока, челюсти, всё идёт в дело.
Элан, не замечая ни дождя со снегом, от которых облетевшее дерево никак не спасает, ни холода от вынужденного купания, неотрывно следил за ходом короткой, но яростной схватки. Только механически передал трясущейся от холода Ире свою более сухую куртку, но в ту же секунду бросился вперёд, вскидывая не забытое на кувшинке ружьё.
Две твари каким-то чудом вырвались из окровавленных, вспененных ударами сильных хвостов вод, и устремились к жмущимся к столу дерева жертвам.
Лис в очередной раз не стал рисковать, подпустив атакующих на верную дистанцию, в упор. Снова «Рысь», выдержавшая испытание водой, безотказно заголосила, разрывая зарядами картечи стремительное тело, гася неудержимость смертоносного бега. Головной монстр, получив явно больше, чем требуется для мгновенной смерти, летит по грязи, поднимая в воздух опавшую листву, но его товарищ ловким маневром обходит павшего и бросается в атаку.
Кицунэ с каким-то академическим интересом, словно в замедленной съёмке, наблюдает за его приближением. Сузившиеся глаза ловят мощные сокращения мышц, чьи бугры не может спрятать короткая шерсть, раскрытую в вожделении, парящую запахом стопроцентной смерти пасть. Но он предельно спокоен в эти, как кажется, последние секунды своей жизни: у Аммы в пистолете пусто, а перезарядить ружьё попросту не хватит времени, нет даже секунды, чтобы достать патрон из нагрудного модуля.
Резкое движение живых канатов пред глазами, столь стремительное, что только ветер бьёт в лицо, да стаи увядших листьев и мириады капель воды, поднятые лианами с земли, закрывают безобразную сцену. Обманчиво пассивные красные убийцы, вмиг спеленав гостя, не подающего положенных сигналов, вздёргивают орущее и бьющееся тело твари над землёй.
Девчонки в отвращении резко отворачиваются. Так устроены их защитники: чем сильнее сопротивление захвату, тем хуже…
Тело неведомого пришельца, разорванное пополам, разбрасывая во все стороны смердящие и дымящиеся внутренности, падает наземь с мерзким хлюпаньем, пачкая бурую листву странной, фиолетовой кровью.
Над полем боя повисает тишина: успокаиваются кровавые омуты, замирает во влажном воздухе эхо предсмертных криков чудовища.
Всех колотит. Без исключения. И не столько от холода. Мокрые и испуганные девчонки жмутся друг к другу, не спуская глаз со своего наставника — тот осторожно, шаг за шагом, приближается к избитой картечью твари.
Впрочем, благоразумие не перевесило любопытство, и пепельный кицунэ обходит странное создание, делая круг, не сводя снова заряженное ружьё с мертвеца (мало ли что?). Вроде не дышит, но профессор не торопится делать решительный шаг: подобрав с земли длинную палку и ухватив её поудобней, он с силой тычет твёрдым концом в распростёртое тело. Ни какой реакции, эмпатия тоже не подаёт сигнала об опасности, и Иригойкойя, осмелев, присаживается на корточки прямо у молота головы.
— Прикольная зверушка…
Амма присела рядом и даже осмелилась поддеть своей ручкой «молот», приподняв голову над землёй, и морщась от резкого запаха — пролившаяся кровь явно не имела ничего общего с кровью земной фауны.
Зверюга и впрямь выглядела, как творение больного на всю голову художника-авангардиста. Словно позаимствованная у морского хищника Земли голова, с короткими лопастями «молота», и посаженными на них двумя парами глаз, явно дающими чуть ли не круговой обзор…
Элан!!!
Но пасть с мощными клыками скорее досталась ему от хищных млекопитающих, чем от акулы. Довольно длинная и гибкая шея, тело крупного кошачьего, и схожего сложения, сухие, жилистые конечности, прекрасно приспособленные и к долгим неторопливым маршам, и к стремительным броскам…
Элан!!!
Поменьше северного тигра, но
