— С чего ты за них так переживаешь, а? Твой-то мотив в чем?

— В том, что они последние крупные предприниматели на этом заснеженном кладбище заброшенных лавок и магазинов. Или ты искренне полагаешь, что караванщикам интересно посещать полупустой город? Много ли найдется желающих торговать с нищими плебеями, выменивая ячмень на деревянные ложки? Зима кончится, как будем лето проводить? Чем крестьяне засеют поля, как восстановят деревни? Если Филлип по оттепели покинет эти стены, город лишится куда большего, нежели коллекция скучных диковинок. Не пройдет и года, как за этими стенами не останется ничего, кроме твоих любимых отморозков с копьями.

— Ага. И некому станет тебе долю засылать.

— И это тоже. А вообще — в твоем голосе слышится подозрение... Две бутылки. Две бутылки и большой мешок угля. — она перешагнула порог и закрыла за собой дверь. — Жду ровно до полудня, только попробуй опоздать!

С трудом подавив вспышку злости, я наконец понял, почему блондинка так любит швыряться в дверь стаканами. Как жаль, что я пью прямо из горла... Черт, неужели я себя с ней так же веду? И как она только терпит, блин.

Самое паршивое — доводы особистки и впрямь выглядят убедительно. Но есть одна маленькая деталь — если бы я действительно прислушивался к советам Эмбер — город не дожил даже до зимы.

Короче, послушай Фальшивку — сделай сам. Как бы бредово это не звучало, но я все же предпочту поверить словам лесной ведьмы. Хрена лысого тот задрот и его очкастая сестрица так просто от меня отделаются! Раз боятся, значит есть что скрывать.

Приняв судьбоносное решение и поискав взглядом бутылку с пойлом, я сообразил, что блондинка умыкнула ее с собой.

Окончательно расстроившись, я затушил свечу и улегся спать, даже не снимая штанов. Последней мыслью, промелькнувшей в моем сознании, стал вопрос — а нафига вообще Эмбер приходила? Могла ведь и утром зайти — зачем тащиться на ночь глядя?

— Соскучилась, засранка... — прилив сентиментальности помог расслабиться и отдаться долгожданному отдыху.

* * *

Теплые нежные руки, острые белые зубы, и удивительно желанное чувство беспомощности вперемешку со смиренной покорностью. Убей не понимаю — ну хочешь целовать, так целуй! Нафига язык-то прикусывать?

Блин вечно она такая... Не знаю откуда у Эмбер эта тяга к грубым заигрываниям, граничащим с легким садизмом, но не скажу, что жалуюсь. Уверенность и решительность ее действий всегда отзываются странным чувством безопасности. Хорошее ощущение на самом деле. Будто наконец снимаешь с себя удушающий груз ответственности и позволяешь позаботиться о себе кому-то другому, наслаждаясь мимолетным чувством беспечности. Повезло мне с девчонкой, что еще сказать?

Впрочем в этот раз было как-то иначе — ноздри не щекотал экзотический микс из мяты и легкого перегара.

Возникшим подозрениям и вспышке боли, взорвавшейся глубоко в голове, вторил пронзительный визг.

Вырвавшись из сладостных объятий эротического сна, я столкнулся нос к носу с жуткой реальностью. Полумрак моей спальни встречал бездонными глазами, неестественно бледной кожей и толстой струйкой алой жидкости стекающей по девичьим губам и капающей мне на грудь.

Пустые синие глаза и темная челка подсказывала, что чекисткой тут и не пахнет.

Склонившись надо мной, бледная девица из антикварного салона разглядывала перепуганную сотрудницу, то и дело взвизгивающую в дверях. Блестя длинным шрамом через все лицо, девчонка неумело выставила перед собой мясницкий тесак, опасливо пятясь назад и трясясь от страха. Похоже, она только-только зашла.

Борясь с диким головокружением и еще не до конца проснувшись, я попытался спросить, какого хрена здесь происходит, но выдал только набор неопределенных гласных вместе с бульканьем — язык конкретно распух а во рту отчетливо ощущался вкус собственной крови.

Тварь, облаченная в темные штаны и такой же свитер, несколько раз перевела взгляд с меня на девицу и обратно, словно размышляя, как поступить. Едва заметно поежившись от очередного испуганного вопля, она наконец вскочила с моей груди, молниеносно устремившись к визжащей брюнетке.

Но вместо перепуганной жертвы, тварь настигла лишь дорогой ковер — в последний момент я успел рвануть ее за лодыжку. Мне очень хотелось сказать что-то вроде «куда собралась — тебе за всю ночь плачено!», но шум в ушах и поиски ржавой чесалки на тумбочке не оставляли места для неуместных шуток. Нервы, блин.

Изуродованная дамочка в форме горничной продолжала паниковать в коридоре, прижимаясь спиной к стене, не в силах оторвать глаз от поднимающейся с пола темноволосой твари.

Борясь с накатившей слабостью и мутью в глазах, я наконец нашарил рукоять и выскочил из-под одеяла, стараясь не упустить шанс и вонзить ржавый нож в затылок незваной ночной фее. Но на ковре ее уже не было. Сообразив, что больше не слышу воплей и вокруг стало как-то слишком тихо, я с удивлением уставился на эротическое шоу, развернувшееся в коридоре.

Страстно вцепившись губами в несчастную горничную, бледная извращенка смачно причмокивала, не обращая внимание на отчаянное мычание партнерши, становившееся все тише и беспомощнее с каждым мгновением.

Прошепелявив нечто нечленораздельное и совершенно нецензурное, я попытался оторвать незнакомку от изуродованной сотрудницы. Однако темно-синий затылок внезапно сменился бледным лицом — с тихим скрипом, тварь развернула голову на меня. Как сова или гребанный терминатор.

Неестественно широкая пасть будто разрезала девичье лицо на две части, и я едва успел отпрянуть, прежде чем идеально ровные зубы сомкнулись на моем запястье.

Тихое клацанье и бесстрастный блеск синих глаз сменились шуршанием обмякшего тела. Не издав ни стона, изуродованная девчушка в форме горничной осела по стене и бессильно шлепнулась на ковер. Раскрытые в ужасе глаза не подавали никаких признаков жизни.

Нервно сжимая рукоять чесалки, и смотря как корпус странной твари поворачивается вслед за головой, я едва удержался, чтобы не перекреститься.

Вампиров у них, блин, не бывает... Ага! Как и демонов! И ладно бы в шею, но нет — через язык кровь сосать! Не-не-не, к такому БДСМ меня Фальшивка не готовила!

Игнорируя муть в глазах, я вспомнил примитивные уроки ножевого боя и резанул лезвием по темно-синей челке. Хлынувшая со лба кровь застлала взор бесстрастных глаз и вместо шеи тонкая рука схватила воздух. Воодушевившись успехом, я попытался пырнуть тварь в живот, но горячие пальцы тисками схватили запястье.

Плечо пронзило болью, а в ушах взорвался пугающе громкий хруст собственных костей. Едва не оторвав руку, девчушка играючи впечатала меня в распахнутую дверь, разверзая свою