– Работает! – изумлённо прошептал Гораций, когда Мортис покачнулся на месте. Затем его лицо вытянулось. – Но если он рухнет там…

– Мы никак не доберёмся до ключей! – Эхо вскочила, подбежала к решёткам камеры и задребезжала ими. – Мортис! – крикнула она. – Идите сюда!

– Что такое? – Смотритель повернулся к ним, но его веки опускались.

– Мортис! – Гораций присоединился к Эхо у решёток.

Мортис, спотыкаясь, направился к ним.

– Что за… почему вы такие размытые?

– Быстрее, Мортис! – закричали дети. – Сюда, вы нам нужны!

Мортис сделал ещё один неуклюжий шаг, затем его глаза закрылись, и он рухнул, словно в замедленной съёмке. Кружка со стуком упала на пол и разбилась о каменные плиты на сотню осколков.

Эхо, затаив дыхание, наблюдала, как Мортис тяжело падает перед их камерой. Через несколько мгновений он захрапел там же, где лежал; из уголка его рта спустилась тонкая струйка слюны и растеклась лужицей по полу. Эхо опустилась на колени и потянулась к связке ключей на поясе Мортиса. Она прижалась плечом к решётке и вытянула руку так далеко, как только могла, но её пальцы едва коснулись холодного металла.

– Я не могу дотянуться, – сказала она сквозь сжатые зубы.

– Дай я попробую, – предложил Гораций, но у него тоже не вышло.

Эхо села на корточки в отчаянии. Если бы только здесь был Гилберт! Он смог бы пробежать прямо через решётку и забрать ключи. Но он потерялся. Нет, такова была реальность: они с Горацием застряли здесь навсегда. Слёзы разочарования навернулись ей на глаза.

– О, Гилберт! – воскликнула Эхо.

Из коридора донёсся слабый писк, и девочка замерла. Неужели ей почудилось? Неужели все эти дни в темноте подземелий наконец свели её с ума?

– Ты это слышал? – прошептала она Горацию.

– Что слышал?

– Тихо. – Эхо наклонилась вперёд и прислушалась.

Звук раздался снова, невероятно тихий, но очень узнаваемый писк ящерицы.

– Гилберт? – крикнула она. – Гилберт, это ты?

Писк послышался снова, на этот раз громче, затем раздался всплеск, и Эхо увидела жёлтую вспышку в полумраке коридора. Это был он! Гилберт был в безопасности!

Ящерка бросилась к ним по полу и, протиснувшись сквозь прутья, вскарабкалась по телу Эхо и обвила её плечи.

– Гилберт, с тобой всё в порядке? – Эхо взяла его обеими руками и уткнулась носом в его мордочку.

Тот закатил свои конические глаза так, что, казалось, говорил: «Разумеется, да».

– Я думала, что потеряла тебя навсегда! – сказала Эхо, осыпая его поцелуями до тех пор, пока он не стал цвета фуксии.

– Как, во имя Локфорта, ты нас нашёл?

Через мгновение Гораций кашлянул.

– Эм, Эхо… Это, конечно, здорово, что он вернулся, и мне очень жаль прерывать ваше воссоединение, но что насчёт ключей?

Эхо посмотрела в глаза Гилберту.

– Ты можешь их достать?

В ответ маленькая ящерица спрыгнула на пол, подбежала и сомкнула челюсти на связке ключей. Каждый мускул его маленького чешуйчатого тела напрягся, когда он потащил их обратно к камере.

– Блестяще! – Эхо схватила связку металлических ключей, тяжёлых и холодных в её руке, и попробовала вставить каждый в замок, пока не нашла тот, который подошёл. Он провернулся с приятным уху лязгом, и дверь камеры распахнулась.

– Пойдём, – сказала Эхо, осторожно переступая через Мортиса. – Давай найдём остальных.

Она бросилась по коридору, Гораций следовал по пятам, а Гилберт петлял по стенам рядом с ними. Вскоре Эхо увидела знакомую голову с кудрявыми волосами в мрачной камере впереди.

– Профессор! – крикнула она.

– Эхо! – воскликнул профессор, вскочив на ноги и подбежав к двери камеры. – Как вам удалось…

– Мы усыпили смотрителя. – Эхо отпёрла камеру и распахнула дверь под радостные крики небесных пиратов. – Быстрее. Нужно уходить, пока он не очнулся.

Позади профессора в камере вскочили Переборка, Флора и другие небесные пираты. Все, кроме Лил. Она сидела в углу одна, обхватив голову руками.

– Славная пиратка! – сказал Переборка, дружески хлопнув Эхо по спине.

– Отличная работа, друзья! – Рогатка похвалил Эхо и Горация, проходя мимо.

Остальные тоже вышли из камеры, но Лил осталась сидеть, прислонившись спиной к каменной стене.

– Кэп? – позвал Переборка. – Ты идёшь?

– Мама? – неуверенно спросила Эхо.

Лил покачала головой и со вздохом поднялась на ноги.

– Вернувшись сюда, я поняла, какой была глупой, поверив Альфонсу. Мне следовало бороться лучше, чтобы тебя вернуть.

– Но… но ты не знала, что я жива! – сказала Эхо. – Мы все верили в его ложь.

Лил кивнула.

– Я знаю. Но я не должна была так делать. – Она посмотрела на Эхо. – Мне жаль.

– Всё в порядке. – Эхо взяла мать за руку. – Теперь это неважно. Мы не можем позволить королю Альфонсу снова отобрать у нас свободу. Мы сумеем выбраться, все вместе. Но нам нужно, чтобы ты показала путь.

Лил улыбнулась, но её глаза были полны слёз.

– Из тебя получился прекрасный лидер. – Её подбородок дрожал, пока она говорила. – Я горжусь тобой, Эхо. Очень горжусь. – Она улыбнулась. – Ты настоящий Чёрный Небесный Волк.

Эхо почувствовала, как её щёки запылали, и просияла от гордости. Лил прокашлялась и долго тёрла глаза тыльной стороной ладони.

– Ладно. – Она повернулась к Эхо, выражение её лица было смертельно серьёзным. – Нужно двигаться, пока смотритель не проснулся. Но, прежде чем мы отправимся… – Она сняла шляпу, отколола волчью шпильку от своих кудрей и прикрепила её к волосам Эхо. – Веди, капитан Эхо, – сказала она. – Я думаю, в этом приключении главной будешь ты.

Глава тридцать третья

Переборка затащил Мортиса в камеру, Эхо заперла дверь, и все зашагали за Гилбертом обратно по коридорам, остановившись только для того, чтобы забрать почтового голубя Эхо, который лежал среди вещей Мортиса под его стулом. Спеша по сырым коридорам, они проходили мимо множества камер, заполненных любопытствующими заключёнными.

– Вы что там делаете? – заорал мужчина с пожелтевшей всклокоченной бородой.

Эхо сунула связку ключей поглубже в карман и продолжила идти. Но атмосфера вокруг тяжёлым грузом лежала у неё на сердце. Разве все эти люди не заслуживали того, чтобы быть свободными, а не сидеть здесь взаперти? Чтобы увидеть мир за пределами Локфорта?

– Поторопись, Эхо, – сказал Гораций, настойчиво дёргая её за рукав. – Когда кто-нибудь из других хранителей подземелья обнаружит Мортиса, они начнут искать нас.

Эхо вздохнула и зашагала дальше. Наконец камеры остались позади, и коридор расширился, перейдя в огромный церемониальный зал. Все собрались у обрамлённого черепами входа в трубу и замолчали, уставившись на люк с гравировкой.

– Что ж, – сказал Гораций, – полагаю, это конец.

Эхо кивнула, в горле у неё пересохло.

– Без воздушных кораблей это будет долгое путешествие, – сказала Лил, озабоченно наморщив лоб в свете факела. – В прошлый раз я едва пересекла Пустошь пешком.

– Этот старый тряский жёлоб – тоже тот ещё аттракцион, – добавил профессор Даггервинг, открыв люк и запустив в зал поток прохладного воздуха. – Все эти заклёпки совсем не щадят наши мягкие места.

Эхо вгляделась в темноту сквозь отверстие. Она смогла разглядеть только латунные стенки в начале жёлоба, прежде чем