и видеоцентром. Здесь было все: от пинбольных автоматов до игр про космических захватчиков, а также телевизоры и видеомагнитофоны. По всей длине шатра, на расстоянии, наверное, ста или более метров, стояли ряды столов с товарами и мелкими подарками, которые американская общественность отправляла своим «мальчикам» за границу.

И, наконец, стены шатра были украшены сотнями писем от школьников, матерей, отцов, американцев из всех слоев общества, в которых они желали здоровья проходящим мимо солдатам и заверяли их в том, что Бог и страна поддерживают их на все сто процентов.

Для человека из такой маленькой и консервативной страны, как Новая Зеландия, увидеть такое бурное проявление эмоций со стороны совершенно незнакомых людей было довольно странно. У американцев точно все устроено по-другому.

Наше краткое пребывание в Германии длилось всего пару часов, и уже через некоторое время мы снова оказались на борту «Гэлэкси», направлявшегося в Объединенные Арабские Эмираты.

******

Первое, что поразило меня в ОАЭ, — это обжигающая сухая жара, от которой запершило в горле, совершенно не похожая на жару в сочетании со 100-процентной влажностью, которую вы испытывали в Юго-Восточной Азии. Несмотря на то, что стояла зима, дневная температура регулярно превышала 30 градусов по Цельсию, опускаясь ночью до приятных и более приемлемых 18 градусов.

Мы прибыли на крупную военную базу в Абу-Даби, а затем на самолете C-130 были доставлены на тренировочную площадку в пустыне, недалеко от города под названием Манама. Учебный лагерь, который мы заняли, совсем недавно покинул эскадрон «G», который, к большому негодованию его личного состава, после завершения трехмесячной командировки в Персидском заливе был вынужден вернуться в Херефорд, чтобы принять у эскадрона «В» контртеррористические функции.

Обстановка в отношениях между ООН и Ираком накалялась, и крайний срок 15 января 1991 года, который Совет Безопасности отвел Саддаму для вывода всех войск из Кувейта, становился все ближе.

В эскадроне начали методично обучать как можно бóльшему количеству аспектов ведения боевых действий в пустыне, делая упор на операции с использованием транспортных средств и сопровождавших их тяжелых систем вооружения. Пустыню я никогда не видел, не говоря уже о подготовке к войне в ней, поэтому с энтузиазмом погрузился в процесс боевого слаживания, стремясь узнать за короткое время как можно больше.

Эскадрон должен был быть развернут в виде двух полуэскадронов, каждый из которых будет представлять собой смесь молодости, навыков и опыта, но при этом в максимальной степени будет сохраняться единство войск.

Отрабатывались все нюансы боевых действий в пустыне, от обыденных, таких как откапывание застрявших в песке машин, до полноценных ночных атак с комбинированной огневой поддержкой из минометов и тяжелого вооружения. В сутках оказалось недостаточно часов, чтобы выполнить все, что требовалось пересмотреть и изучить, однако основные моменты были охвачены, а то, что оставалось, свели к обучению непосредственно в процессе несения боевой службы.

Наступил канун Нового года, и эскадрон отметил его большим количеством ящиков пива и десятым повтором любимого ребятами сериала «Zulu». На следующий день в десять часов начиналось все, что могли позволить себе страдавшие от похмелья, и, чтобы не усугублять ситуацию, первым распоряжением на день стало построение начальником медицинской службы полка для получения всех известных человечеству уколов и прививок.

Многие были обеспокоены тем, что такая большая доза лекарств окажет свое действие за один прием, но с приближением крайнего срока в январе эти сомнения вскоре отошли на второй план.

Тринадцатого января эскадрон получил 24-часовое предварительное распоряжение о необходимости передислокации на передовую базу сосредоточения Группы сил специальных операций в Саудовской Аравии. Все понимали, что что-то случилось — до сих пор мы тренировались в надежде, что в случае полномасштабных военных действий перед нами поставят какую-то задачу, и возможно, такое повышение уровня нашей боеготовности сулило нам хорошие перспективы.

Тренировки в течение предыдущих трех недель позволили мне ознакомиться со всеми стандартными порядками действий и системами вооружения, с которыми мне придется иметь дело в пустыне, а также приучили меня организовывать комфортную жизнь буквально из ничего. Поэтому, когда менее чем через полтора дня поступил приказ о передислокации, я с мальчишеским энтузиазмом поднялся на борт самолета C-130, направлявшегося в Саудовскую Аравию и в края, лежавшие за ее пределами.

К середине января 1991 года две огромные армии, обе насчитывающие более полумиллиона человек, стояли по разные стороны саудовско-кувейтской границы, каждая из которых была убеждена в правоте своего дела. Масштабы сосредоточения людей и техники были невиданными со времен Второй мировой войны, и казалось, что обе стороны готовы к конфронтации, какие бы дипломатические маневры ни были предприняты.

В 03:00 17-го января 1991 года коалиционные силы во главе с американцами начали воздушные атаки на иракские военные и промышленные объекты, что ознаменовало окончание операции «Щит пустыни» и начало операции «Буря в пустыне». Война в Персидском заливе только что началась.

ЧАСТЬ III

ГОСТЬ САДДАМА

ГЛАВА 14

Аль-Карабила, северный Ирак

Поначалу боли не было, был только шок, как будто кто-то ударил кувалдой по моей лодыжке и разбил ее на миллион мелких кусочков. Я был в полной уверенности, что только что потерял правую ногу. Короткая, сильная волна тошноты охватила меня, а вот затем уже нахлынула боль, полностью завладев моим разумом, телом и душой.

Я упал на землю, все мысли о том, чтобы воспользоваться ножом, развеялись. Барахтаясь под рюкзаком, я инстинктивно попытался защитить голову руками, как будто по старой привычке отбивался от бутсов регбиста, однако тщетность этого жеста обнаружилась сразу же, когда вторая пуля рассекла мне правый трицепс, пройдя в считанных сантиметрах мимо головы. Поскольку вокруг продолжали танцевать пули, страх наконец-то получил возможность проявить себя по-настоящему — все притязания на браваду давно исчезли, я был вне себя от страха.

Закричав как бэнши,[57] когда боль, разочарование и страх завладели всеми моими мыслями, я успел задаться вопросом: «Что, черт возьми, я такого сделал, чтобы заслужить все это?» — и, к своему удивлению, в момент абсолютной ясности обнаружил, что читаю «Отче наш», будучи абсолютно уверенным в том, что моя собственная смерть находится всего в нескольких секундах от меня.

Все это заняло не больше минуты, но в моем безумном состоянии показалось бесконечным. Я почти желал, чтобы последняя пуля положила этому конец.

Стрельба внезапно прекратилась: то ли иракцы поняли, что жалкая фигура, распростертая перед ними, больше не представляет угрозы, то ли у них закончились патроны. Так или иначе, для меня это не имело