Многоразовому челноку предстояло во время схода с орбиты проходить на гиперзвуковой скорости через плотные слои атмосферы. Чтобы важные элементы конструкции «Бурана» не прожгла плазма, их требовалось защитить надежными «доспехами». Была поставлена задача в кратчайшие сроки создать принципиально новую теплозащиту. Материалы должны были выдерживать температуру от – 130 до + 1600 оС.

– И такие сверхлегкие плитки из теплозащитного материала из особо чистых тонких пустотелых кварцевых волокон с наружным стекловидным покрытием были созданы, – рассказывает Владимир Казаков. – На «Буране» их было около 38 тысяч штук. Плитки точно повторяли контур фюзеляжа и крыла. Они приклеивались к корпусу челнока через особую фетровую подложку.

Программное обеспечение создавалось в Научно-производственном центре автоматики и приборостроения имени академика Пилюгина и в Институте прикладной математики имени Келдыша.

– Для космической программы была создана целая серия управляющих компьютеров. Объем программного обеспечения составил 100 мегабайт. Эта величина в 1988 г. казалась сумасшедшей, – говорит Владимир Казаков.

Строили «Бураны» на Тушинском машиностроительном заводе.

– Габариты челнока были внушительные. С завода до Жуковского его везли на барже, тщательно укрыв тентом. А на Байконур отправляли на тяжелом транспортном самолете ВМ-Т «Атлант» опытного конструкторского бюро Мясищева. «Буран» размещался на фюзеляже транспортировщика.

Кстати

До сих пор муссируются слухи об инциденте с американским «Шаттлом». Уходя с орбиты, он совершил энергичный маневр. Развернувшись на высоте 76 километров, челнок «нырнул» в атмосферу прямо над Москвой, а потом отскочил и ушел от системы слежения с орбиты. Челнок вполне мог сбросить ядерный заряд, а достать его на этой высоте было нечем.

Сегодня немало тех, кто считает «нырок «Шаттла» над Москвой» не более чем байкой. Тем не менее сотрудники Института прикладной механики АН СССР просчитали тогда, что американский челнок действительно способен делать боковые маневры до двух тысяч километров и выполнять «нырки» с последующим возвращением на орбиту.

– «Удар – отскок» – есть такой метод по гашению скорости при возвращении из дальнего космоса. Этот маневр можно сравнить с камешком, прыгающим по воде, – объясняет заслуженный летчик-испытатель Магомед Толбоев. – Потом входят в баллистический спуск, следуют торможение в атмосфере и посадка.

«Спейс Шаттл» считали реальной угрозой. Поэтому на космоплан «Буран» не жалели никаких средств. Общие затраты на программу составили 16,4 млрд рублей.

– Как узнали о программе «Энергия-Буран»? – интересуемся у Магомеда Толбоева.

– Когда учился в школе летчиков-испытателей ЛИИ имени Громова, слышал, что есть некий отряд, связанный с космосом, и к этому причастен Игорь Петрович Волк. Я пошел к нему и прямиком спросил: «Возьмете к себе?» Он посмотрел на меня, а я был спортсменом, за плечами был уже немалый опыт летной работы, и дал «добро». Пройдя медкомиссию в Институте медико-биологических проблем, в 1983 г. я был зачислен в отряд космонавтов-испытателей, который негласно называли «волчьей стаей». Это был второй набор. Началась усиленная подготовка. День был расписан по минутам. Общекосмическую подготовку мы проходили в ЦПК. Корабль изучали в НПО «Молния», ракету-носитель – в Королеве. При этом у каждого была еще и своя программа испытательных работ.

Первый раз увидев «Буран» на стапелях, удивился: неужели эта 80‐тонная махина, сравнимая с железнодорожным составом, полетит в космос?

– В отряде вы испытывали атмосферный корабль-аналог БТС-002 ОК-ГЛИ. Чем он отличался от «Бурана»?

– Это был орбитальный корабль для горизонтальных летных испытаний. Аббревиатура расшифровывалась как большой транспортный самолет-второй. Из-за режима секретности он также обозначался как изделие 11Ф35. Это был полноразмерный самолет-аналог космического корабля «Буран». На нем отрабатывалась в атмосфере схема захода на посадку и сама посадка, включая автоматический режим. Внешне он ничем не отличался от «Бурана», размеры были один к одному: длина – 36 метров, высота – 16, размах крыла – 24. Только на него навешивались двигатели от Су-37 и Су-27, которые позволяли самолету-аналогу взлетать. Самолеты-аналоги мы назвали «Байкалом», «Амуром», «Севаном»… Всего было выполнено 24 испытательных полета. Крайние пробежку и рулежку мы выполнили вместе с командиром корабля Римантасом Станкявичюсом.

Приземление «Бурана» 15 ноября 1988 г.

– Предназначение «Бурана» было сугубо военным?

– Предполагалось, что он мог захватить вражеский спутник. Для этого на борту был установлен манипулятор – механическая «рука», которой должен был управлять один из членов экипажа. И потом в грузовом отсеке планировалось доставлять трофей на Землю. Американцам пришлось защищаться. Они придумали самоподрыв. При любом прикосновении к кораблю с внешней стороны он взрывался.

«Буран» должен был вести оперативную разведку, выполнять ремонт собственных аппаратов, осуществлять их дозаправку топливом, а также испытывать в космосе экспериментальные образцы оружия.

– Проходя службу в армии с 1977 по 1980 г., я был «носителем», как боевой летчик допущен к использованию ядерного оружия, – рассказывает Магомед Омарович. – В отряде космонавтов-испытателей я был единственный, у кого был высший уровень допуска «В». Я ездил в различные институты, которые разрабатывали электромагнитные и лазерные пушки, пучковое оружие. Предполагалось, что это оружие будет использоваться в космосе.

А в летной среде между тем стали говорить о злом роке, который преследует космонавтов-испытателей, причастных к «Бурану». Так, в 1977 г. во время тренировочного полета на МиГ-25ПУ погиб Владимир Букреев. Через месяц на МиГ-23 сорвался в штопор Александр Лысенко. В 1980 г. при взлете с палубы у Олега Кононенко на Як-38 отказали двигатели, летчик не стал катапультироваться, надеясь спасти самолет, и погиб. В 1982 г. не стало Владимира Туровца, он погиб при испытании вертолета Ми-8. В 1987 г. после космического полета на корабле «Союз-ТМ-4» при приземлении капсулу с космонавтами, где находился в том числе и Анатолий Левченко из «волчьей стаи», ударило о землю. Вскоре врачи обнаружили у него прогрессирующую опухоль мозга. Спасти летчика не удалось. И буквально накануне старта «Бурана», в августе 1988‐го, во время полета в подмосковном Жуковском разбился Александр Щукин…

Выдвигались даже версии, что за космонавтами-испытателями охотятся зарубежные спецслужбы. Упоминалось и некое проклятие, которое довлеет над «волчьей стаей».

– Никакой мистики в этом нет, – говорит категорично Магомед Толбоев. – Это реальная жизнь. Работа летчика-испытателя очень опасная. Саша Щукин погиб 18 августа 1988‐го на Су-29М на глазах моих коллег. Шла подготовка к празднику. Он вошел в перевернутый штопор, выводил самолет, но ему не хватило высоты, буквально метров 50. Я в это время был уже на Байконуре.

– Как готовили полосу для посадки челнока на аэродроме «Юбилейный» на Байконуре?

– Когда строители сдали усиленную ВПП, на ней были такие шероховатости, что, когда мы сели туда на Ту-154, колеса у самолета были практически порваны.