Впрочем, нередко жертвой обманутого супруга становилась и его собственная жена. Например, в 1382 г. золотых и серебряных дел мастер из Парижа, на протяжении многих лет «умолявший» (supplié) свою вторую половину прекратить бесконечные измены и «прощавший» (pardonné) их раз за разом, в итоге все же не выдержал и убил ее, но получил, тем не менее, письмо о помиловании[834]. В 1388 г. избежал смертной казни горшечник из Руана, который случайно застал супругу в постели с любовником и, «придя в негодование от того, что увидел, потеряв голову, лишившись дара речи и глубоко оскорбленный, зарезал эту женщину»[835]. Точно так же некий мясник из Санса целый год пытался забыть о неверности жены, «призывая ее прекратить вести столь распутную жизнь»[836]. Однако, найдя ее как-то вечером в придорожных кустах с очередным поклонником, он прикончил ее. Еще большую выдержку продемонстрировал Пьер де Куртене из Шартра. Он старался не обращать внимания на вереницу «приятелей» (amis) своей супруги, хотя понимал, что она ему изменяет, но обещал все простить, если она исправится. А потому он отослал ее из дома в Париж, но вскоре, «умирая от любви к ней» (meu d'amour), забрал ее оттуда и перевез в Орлеан, где она тут же «спуталась» (s'acointe) с местными студентами. Прознав об этом, Пьер сбросил неверную жену в колодец[837].

Во всех подобных случаях обманутые и оскорбленные мужья достаточно легко получали королевское прощение. Типичным можно назвать обоснование для помилования, данное в письме на имя уже упоминавшегося горшечника из Руана:

Учитывая все вышесказанное и то, каким образом была совершена эта [измена], являющаяся оскорблением для чувств мужчины, которого касается данное дело[838].

Практика самосуда, таким образом, оказывалась в делах об адюльтере совершенно нормальным явлением как для простых обывателей, так и – что еще важнее – для представителей судебной власти.

На этом фоне поведение Бридуля де Мезьера выглядит тем более странно. Зачем он обратился в Парижский парламент? Почему не побоялся сделать измену своей жены достоянием гласности? Какие цели он преследовал? Почему сам не убил или как-то иначе не наказал Жанну де Брем, если знал, что в любом случае без особого труда получит королевское помилование?

Чтобы понять необъяснимые, на первый взгляд, мотивы поведения нашего героя, стоит обратить внимание на подробности жизни его супруги. Жанна, как нам уже известно, в первый раз вышла замуж за Гийома де Капелля, человека знатного и богатого. В регистрах гражданских дел Парижского парламента сохранилась целая серия документов, где упоминается его имя. Из них мы узнаем, что Гийом был старшим сыном Этьена де Капелля и некой Беатрикс, которая, овдовев, сочеталась вторым браком с Жильбером де Недоншелем[839]. Земли Жильбера, как и владения его пасынка, располагались недалеко от Амьена, а потому все спорные вопросы о наследстве решались в том же суде королевского бальи, где спустя совсем небольшое время допрашивали Жанну де Брем. Особо продолжительным стало разбирательство, в котором Гийом и его отчим объединили усилия и выступили против родственницы последнего, Жанны де Недоншель, пытаясь вернуть себе в узуфрукт некое земельное владение Вавран (Wavrans). Данный процесс длился по меньшей мере с 26 января 1342 г. по 10 февраля 1345 г.[840] Именно под этой датой в регистрах гражданских дел и упоминалось в последний раз имя Гийома де Капелля. Весной 1346 г. его уже не было в живых.

Если же обратиться к материалам уголовного следствия, то мы узнаем, что Гийом де Капелль был убит группой заговорщиков, во главе которых стоял Жан де Кондет, впоследствии арестованный, признанный виновным и казненный в том же 1346 г. Причины, побудившие его расправиться с Гийомом, в материале дела не уточнялись, но судьи полагали, что в преступлении могла быть замешана Жанна де Брем. Точной информации, по всей вероятности, у них не имелось – иначе молодая вдова сразу оказалась бы за решеткой. Однако вполне допустимо предположить, что слухи о неподобающем поведении супруги Гийома де Капелля по Амьену ходили, и они-то и послужили основанием для подозрений.

Именно таких «разговоров» в свое время опасалась жительница городка Тинь (Tigne) Гийометт де ла Круа, арестованная в конце концов за убийство собственного зятя. Тот застал ее в неподобающем месте с неким Кола Югеном, который отнюдь не являлся ее мужем, хотя местные жители давно уже подозревали, что он ее любовник[841]. По крайней мере с первой половины XIII в. подобные сюжеты пользовались большой популярностью у французов, имевших удовольствие читать или слушать рассказы о чудесах Богородицы[842]. Один из них как раз и был посвящен истории некоей жительницы Лана по имени Теотберта, излишне благосклонно относившейся, по мнению окружающих, к своему зятю Альбуину. В конце концов слухи об их возможной инцестуальной связи[843] стали для нее настолько невыносимы, что она вынуждена была нанять двух убийц, которые лишили молодого человека жизни. Рассказанная впервые в стихах Готье де Куэнси (1177–1236)[844], эта история оказалась затем воспроизведена в «Чудесах Богородицы по персонажам» середины XIV в.[845] и обрела богатую иконографию[846]. Впрочем, на миниатюрах к ней обычно все же изображались не соседи преступницы, распускающие о ней сплетни, а чудо ее спасения из костра, на который ее отправил суд: глубокая набожность несчастной и ее настойчивые молитвы, обращенные к Деве Марии, защитили ее от смерти[847]. (Илл. 41)

Очевидно, что точно такие же слухи лежали в основе первого процесса Жанны де Брем, которую допрашивали в Амьене и об отношениях с Жаном де Кондетом, и об обстоятельствах смерти Гийома де Капелля. Именно из ее родного города чиновники Парижского парламента рассчитывали получить дополнительную информацию об имевших место событиях, а потому обвинение супруги в совершении уголовного преступления не являлось чистой выдумкой господина де Мезьера: в своих показаниях он ссылался на реально существовавшие материалы следствия.

Личные отношения Бридуля и Жанны также заслуживают особого внимания. Был ли между ними на самом деле заключен официальный (церковный) брак? Даже если предположить, что Гийома де Капелля убили практически сразу после последнего судебного заседания, в котором он лично принимал участие (т. е. в феврале 1345 г.), то на заключение соглашения о повторном замужестве, официальную помолвку, свадебную церемонию и консумацию брака у Жанны оставалось чуть больше года. Однако для того, чтобы обвинить супругу в адюльтере и настаивать на том, что она уже давно изменяет ему, требовалось, чтобы Бридуль хотя бы сколько-нибудь