– Я подумаю, – ответила я.

Но к своему стыду, думать я стала совсем о другом. Вовсе не про то, как сделать приятнее Вере, и даже не о том, кто так ненавидит Пашку и вредит ему на каждом шагу. Просто пару минут назад, Павел впервые за все время, что мы встречаемся, назвал меня любимой. И хотя, скорее всего, это была просто фигура речи, случайно вырвавшаяся у него в разговоре, и вряд ли Пашка вкладывал в это какой-то смысл, я все равно не могла не улыбаться, вспоминая это обращение.

19.

Вера мне позвонила сама, часа в четыре.

– Ну, как прошел твой визит в прокуратуру? – поинтересовалась я.

– Ох, не спрашивай, – вздохнула она. – Какой-то нескончаемый бег по кругу. У меня создалось полное ощущение, что следователь пытался уличить меня во вранье. Очень утомительно. А ведь я правду говорила и ничего кроме правды. Даже боюсь представить, как преступники там вертятся, чтобы не спалиться. Но алиби, похоже, я тебе все-таки составила, так что вряд ли они теперь будут тебя подозревать.

– Ну и слава богу, – ответила я. – Спасибо!

– За что? – удивилась Вера. – Ты же действительно была у меня в ту ночь и точно не могла метнуться за город, чтобы прикончить ту бедную женщину.

– За все. За поддержку прежде всего. И, кстати, за Пашку тоже. Не очень поняла, что ты сделала, но, видимо, твоя помощь его просто спасла. Ты какие цветы любишь?

Вера расхохоталась.

– Ян, у меня профдеформация. Я еще когда только начинала, часто сама ездила принимать машины, все эти коробки со срезкой, розы, астромерии, бесконечные накладные с непонятными латинскими названиями. Не поверишь, но к цветам я совершенно равнодушна. А что?

– Да Пашка рвется тебя отблагодарить, попросил меня выяснить, как именно. Значит, цветы тебе посылать бессмысленно. Может, вино?

– Ян, я тебя прошу, успокойтесь. Не надо мне ничего. Все в порядке. У меня была возможность помочь – я и помогла. Просто повезло, одна из моих фур как раз была на том участке. Кто знает, может, в следующий раз Кольцов мне тоже сможет оказать какую-нибудь услугу.

– Нет, Вер, Пашка вряд ли успокоится, все равно что-нибудь тебе отправит. Так что лучше скажи, что именно. Марку вина? Или там шампанское дорогое?

– Глупости все это. Давай обойдемся просто устной благодарностью, – попросила Вера.

– Не обойдемся. И вообще, что ты сопротивляешься? Ну, хочет Пашка тебе приятное сделать, просто расслабься и получи удовольствие.

– Ну ладно, раз без этого никак. Слушай, а у меня идея. У вас есть планы на вечер?

– Вроде бы нет…

– Отлично! Я зверски устала и из-за прокуратуры осталась без обеда. Очень есть хочется. Давай мы втроем после работы посидим в каком-нибудь приличном заведении. Поужинаем, поболтаем. А Кольцов твой, если ему неймется, пусть за все заплатит. И будем квиты. Заодно, обсудим, что там у вас творится такое странное.

– Отличная идея, – обрадовалась я. Я все больше и больше симпатизировала Вере, и мысль провести вечер в приятной компании пришлась мне по душе.

– Вот и чудненько! – заявила Вера. – Я, правда, со своим новым кавалером встретиться собиралась…

– Так возьми и его, посидим вчетвером. Заодно я посмотрю, что там у тебя за ухажер.

– Да между нами и нет еще ничего, так, самое начало. Впрочем, посмотрим. Почему бы и нет? Тогда договорились? Часиков в семь? Есть у меня на примете один ресторанчик, рядом с моим офисом, очень симпатичный. Я тогда скину тебе локацию.

– Думаю, Пашка будет не против.

– Хорошо, увидимся вечером. Все, Ян, прости, полно работы. За ужином поболтаем.

Пашка к нашей с Верой идее отнесся благосклонно. После того, как ему удалось решить проблемы с платежом и фурой, он заметно приободрился и даже расслабился. А когда он попытался пошутить при моем очередном появлении, расслабилась и я. И даже подумала, что, возможно, это была просто та самая черная полоса, которая время от времени настигает каждого, и она, эта черная полоса, наконец-то кончилась. Сейчас Пашка выправит сложную ситуацию в своем бизнесе, неприятности перестанут сыпаться на нас, как горох из рваного мешка, и мы вот-вот, уже совсем скоро, заживем нормальной, спокойной и размеренной жизнью. Пашка найдет себе новую секретаршу, я вернусь к своим переводам, буду ждать его вечерами домой с работы и готовить ему ужин.

Сегодня желания готовить у меня не было, после вчерашнего загула в доме, мягко скажем, царил легкий бардак, и идея с посещением ресторана пришлась как нельзя кстати.

В седьмом часу, закончив все дела и закрыв кабинет с приемной (Петр Васильевич уже с обеда уехал на склад лично принимать проблемную фуру, таки добравшуюся до Питера), мы с Пашкой вышли из офиса. Я села за руль, заявив, что пить я все равно после вчерашнего не собираюсь, а вот Пашке необходимо расслабиться после утренних стрессов. Пашка не сильно сопротивлялся. Думаю, он и сам был согласен, что грамм сто виски он вполне заслужил.

Я бодро добралась до нужного места, следуя указаниям навигатора и Пашкиным замечаниям. Ресторанчик производил самое приятное впечатление. Хотя, на мой вкус, слишком уж нарочито в русском стиле, явно рассчитанном на иностранного туриста. Медведя с балалайкой на входе, по счастью, не предполагалось, но помещение было выполнено в стилистике царских палат, а на сцене в глубине основного зала, на сцене, стояли два музыканта, наряженные цыганами. Один играл на скрипке, а второй, аккомпанируя себе на гитаре, очень недурно пел старинные романсы.

Вера уже ждала нас за одним из столиков.

Пашка тут же стал рассыпаться в благодарностях, а я тем временем изучала меню и лениво оглядывала интерьер. Посетителей было немного, что меня совсем не удивило, поскольку цены тут кусались.

Обмен любезностями затягивался, и я его решительно прервала.

– Ну все, не знаю, как вы, а я очень голодна. Пашка снова оставил меня без нормального обеда. Удалось перехватить в буфете сэндвич, и на том спасибо. Так что я сейчас закажу себе гору еды!

– Сэндвич – это не дело, – поддержала меня Вера. – Павел, что же ты о своей девушке не заботишься? Она так гастрит заработает.

– Он вообще тот еще эксплуататор, – пожаловалась я.

– Рекомендую пельмени, они тут совершенно волшебные. Я, пожалуй, наплюю на диету и тоже съем порцию со сметаной. Мне тоже пришлось пожертвовать обедом. Павел, приношу свои соболезнования, я помню Нину, очень приятная женщина. Она же давно у тебя работала?

– Больше пяти лет. Спасибо. До сих