Около его глаз собрались морщинки, и страж ответил:

– Ну… тогда с днем рождения!

Мой взгляд замер на его улыбающемся лице, по коже побежали мурашки, и я отвернулась к окну:

– Наверное, это уже мой сотый день рождения.

Повисло молчание. Да и что еще тут сказать? Я рассматривала лес, он был великолепен! Снег искрился подобно звездам, ветки деревьев синели прозрачными пластинками и играли со светом. Прошлую зиму я провела в рейте, но тогда это было время болезней и смерти. У меня не было ни времени, ни желания посмотреть на красоту вокруг.

– Спасибо, – произнесла я, поворачиваясь обратно к Ворону.

Страж просто кивнул.

– Но могу я спросить почему? Ты организовал побег преступников, сломал постамент висельников, убил советника…

– Мы не убивали советника, – резко возразил Ворон. – Это был кто-то другой. Полагаю, кто-то из людей Ранко. А почему… Мои мотивы не должны тебя беспокоить. Будь уверена, они не навредят ни тебе, ни твоим друзьям.

– Хорошо, – тихо ответила я и снова добавила: – Спасибо!

Мы снова немного помолчали.

– Там, куда мы отправимся, должно быть теплее, – вдруг произнес Ворон, и я со страхом и надеждой взглянула на стража:

– За море? Ты хочешь идти на другой берег?

– Собрание постановило взорвать поезд, но Маргарет убедила их подождать. У нас есть три месяца, чтобы съездить туда и вернуться обратно.

– Так это она дала тебе приказ? – Ворон промолчал. – Она надеется найти там что-то, что поможет справиться с Пустошью. И Двэйн считает также. И я… Мы должны найти ребят. Может, это не твоя основная цель, но мы должны их найти!

– Ладно, – просто ответил Ворон. – Мы будем искать там все, что только можем найти, в том числе и людей с этой стороны моря.

Я облегченно откинулась на сиденье. Неужели я все-таки сяду на поезд?! Немыслимо, сколько времени я думала об этом, и теперь, наконец, я на самом деле это сделаю. Пересечем море, увидим другой берег, и я не сомневаюсь, что он существует, найдем Двэйна, Вэнди, Ли, Мисс и Шона. Я готова перечислять их имена как волшебное заклинание, ощущая, словно они становятся ближе. Да и здесь, посреди леса, в мире изгнанников, это чувство становится еще сильнее. Где-то здесь стоит рейт, живет своей жизнью и наверняка ждет нас обратно. Я вздохнула:

– А почему мы стоим?

– Хочу подождать сигнала от тех, кто уехал вперед. Они проверят Дорогу. По лесу ехать невозможно, придется вернуться на нее. И, надеюсь, она не будет вопить Пустоши о нашем существовании, – хмуро добавил он. – Ты можешь выйти. Думаю, твои уже отогрелись и готовы пообщаться.

Я помедлила. Чувство вины разливалось по телу, мне было страшно даже просто открыть дверь машины. Но отстраниться от них было бы еще худшим преступлением.

Я сделала глубокий вдох и схватилась за ручку, когда Ворон вдруг произнес:

– Знаешь, за свою жизнь я научился не брать на себя ответственность за решения других людей. Советую и тебе. Полезно, чтобы не сойти с ума.

Он смотрел в зеркало заднего вида черной глубиной своих глаз, и мне вдруг показалось, что он прожил целые тысячелетия. Стало жутко. Как будто встретилась с существом из другого мира. Через пару секунд наваждение прошло, но этого времени хватило, чтобы напугать и в то же время заинтересовать меня.

– Ворон, давно ты живешь в девятом?

Его брови скользнули вверх:

– Ты действительно собралась допрашивать меня? У тебя есть десять минут, чтобы пообщаться со своими компаньонами по виселице, не успеешь – оставлю в лесу.

Четко. Ясно. И понятно. Другого ответа от Ворона не стоило и ждать.

Я открыла дверь машины и с опаской ступила на заснеженную землю. Иней захрустел под ногами, острый морозный воздух ворвался в легкие, и меня вдруг окутало пеленой спокойствия и умиротворения. Снова лес. Ни стен, ни камер, ни крепостей. Свободная Пустошь. Двэйн прав, это дом. Может, я зря так рьяно мечтаю уничтожить этот лес? За спокойствием пришла тоска. По рейту, по его песням и запахам, по людям, что живут вокруг… Я резко втянула воздух. Уже совсем скоро я найду и снова увижу их! Теперь, когда пределы Города остались далеко позади, эта мысль перестала казаться туманной мечтой, теперь она стала настоящей.

Я не помню, как добрела до машины с Азриэлем и Рахель. У меня так колотилось сердце, что грудь сдавило от боли. Живы, они все живы! Только красная полоса на шее невольно притягивала взгляд и вызывала дрожь. Рахель плакала, громко и как-то по-детски открыто, мы же с Азриэлем молча смотрели друг на друга, понимая все без слов. Ни обвинения в его взгляде, ни осуждения – только усталая обреченность и как будто бы даже сочувствие. Помню, как он чуть удивленно огляделся вокруг и охрипшим голосом спросил:

– Мы теперь такие же, да? Изгнанники? – он сглотнул, и мне хватило сил только на то, чтобы кивнуть.

Он нервным движением поправил очки, то ли хмыкнул, то ли всхлипнул и добавил:

– Что ж, могло быть и хуже… Но… Алиса, ты же останешься с нами? Мы можем пойти с тобой? – Страх в его глазах поразил меня.

– А вы бы хотели? – прошептала я. – Мы… мы собираемся за море, и я не знаю, что может случиться там…

– Разве есть разница: там или здесь?

– Я могла бы отвести вас в рейт, там…

– Нет, – вдруг вскинула голову Рахель. – Пусть там можно жить и, возможно, даже жить хорошо, но ты – единственный наш родной человек во всем этом демоническом лесу, мы без тебя не останемся!

Я ожидала, что Азриэль возразит, но он только кивнул и притянул к себе сестру, пытаясь ее успокоить. «Родной человек» – от этих слов мурашки по коже.

– Я буду рада, если вы будете рядом, – искренне ответила я, и Азриэль слабо улыбнулся.

Мои руки задрожали. Ни одно слово не могло выразить его чувства так же искренне, как эта улыбка.

– Ты сказала про море? – услышала я незнакомый голос и обернулась. – Хотите найти другой берег?

Невысокий темноволосый парень с миндалевидным разрезом глаз почти как у Ли, только чуть уже, смотрел на меня внимательным изучающим взглядом.

– О, мы только спасли свои задницы, а ты уже начинаешь