Шрифт:
Закладка:
Становилось тепло. Я поднесла ладонь Эймери ко рту и подышала на неё – это было бесполезно, наверное, но мне хотелось. Другой рукой со всё ещё зажатым в ней канделябром Эймери подтянул меня за поясницу к себе поближе.
Качели упали на землю, но поднимать их он не торопился. Посмотрел на меня тёмным горячим взглядом. В серых зрачках отражались искорки.
- Учти, никаких поцелуев, пока ты не поговоришь с Ра… - он не дал мне договорить. Казалось, моё лицо под его губами – податливый тёплый воск, и воздух вокруг нас становился всё жарче, хотя, стоило мне потерять концентрацию, как огненное кольцо сразу погасло.
- Так нечестно! – притворно пожаловалась я, как только смогла. – Ты…
- Да поговорю я. Хоть с Карэйном, хоть с самим небесным кротом, - злополучный подсвечник снова впился мне в спину. – Угораздило же меня с тобой так вляпаться, верёвки из меня вьёшь!
«Это мои слова!» - мысленно возмутилась я, но внезапно Эймери замер. Отстранился от меня медленно-медленно, словно кто-то за спиной вжал ему под лопатку лезвие кинжала.
Никого не было. Никого, однако Эймери, придерживая меня одной рукой, буквально втиснул между нами вторую – с тем самым злополучным подсвечником.
- Ты можешь ещё раз сделать такое пламя? – тихо спросил он.
- Зачем? – так же тихо ответила я, словно подсвечник крепко спал, а разбудить его было ни в коем случае нельзя.
Как оказалось – совершенно наоборот.
- Предметы здесь будто в анабиозе, столько лет без людей, к тому же – такое потрясение, как пожар… они не желали мне открываться. Но твой огонь… похоже, он сработал, как катализатор. Тогда эта вещица оказалась в огне и вот теперь реагирует на огонь.
- Ты сможешь её прочитать?
- Попробую.
Конечно, стоило добраться до Вуджина, потому что Эймери и без того вымотался, потому что день клонился к вечеру, потому что небо снова хмурилось подступающим дождём, потому что надо было искать экипаж до Флоттершайна и возвращаться… Но, судя по всему, Эймери не думал о таких мелочах.
- Держи его за рукоять, - вздохнула я. Вытянула ладони по обе стороны от злосчастного подсвечника, сосредоточилась.
Где там хранится его память? Его, если можно так выразиться, душа? Это же просто кусок мёртвого металла, волею человека некогда обретший форму.
Неважно.
Вызвать огонь и удерживать его сегодня оказалось отчего-то тяжелее обычного. Но я старалась – не зря же мы уехали так далеко, вопреки моим жаждущим общения и разговоров о свадьбе родственникам и малье Лестор, страдающей из-за грядущей аттестации. Должна же была быть и от меня какая-то польза…
- Она держала его в руке, - тихо сказал Эймери. Бисеринки пота скатывались по его вискам, хотя я, несмотря на свой же огонь, замерзала. – Держала в руке, когда ходила в ночи по Джаксвиллю и запирала двери на задвижки. У неё тоже был огненный дар, поэтому здание загорелось так быстро. А потом пришла к нашей пятерке. Безумная.
- Ты видел её лицо? – зачем-то спросила я. Эймери покачал головой.
- Не видел лица и вряд ли идентифицировал бы голос, но… Сказанные ею слова услышал. Видимо, Агравис вложила в них слишком много чувств, энергии… «Всех вас надо было передушить ещё в колыбели. Из чрев ваших матерей вырезать, вырвать голыми руками и раздавить, как спелые сливы», - вот как она сказала, перед тем, как поджечь их комнату, Хортенс. Да зачем нам её лицо? Агравис, судя по всему, сгорела со своим ненавистным детищем. Я видел взрослую фигуру в огне. Туда ей и дорога.
- В смысле – в огне? Она загорелась?
- Одежда загорелась, но не уверен. Это всего лишь видения медного подсвечника. И она числится среди погибших – я запросил списки.
- Мельхиорового, - зачем-то поправила я. Стёрла крошечные капельки с щеки Эймери – это был не пот и не слёзы, просто дождь мелко заморосил.
- Дик и Лажен тоже там числятся?
- Да, но… Её родной брат был скверным, - пробормотал Эймери. Поднял с земли упавшие качели. – И тем не менее…
- Его она, во всяком случае, не сожгла заживо, - вздохнула я. – Пойдём?
Эймери в последний раз оглянулся на сгоревший приют, а потом снова взял меня за руку, хотя дорога до Вуджина была широкой и достаточно ровной. Кожа его на ощупь была гораздо теплее, чем раньше.
***
В Вуджин мы добрались без особых приключений, но время было уже вечернее, позднее. Городок оказался довольно шумным и многолюдным, несмотря на позднее время, даже Флоттервиль, пожалуй, был меньше. Мы без труда отыскали очередную таверну, поужинали и выспросили как добраться до Широкой улицы - туда, где якобы проживали родственники мальёка Реджеса. Время позволяло надеяться на то, что они ещё не спят, хотя с неофициальным визитом заявляться явно было уже неприлично. Впрочем, выбора у нас не было.
Дом Симптаков оказался весьма приличным на вид: трёхэтажный, недавно отремонтированный, с неплохим садом. О богатстве и знатности своих владельцев он не кричал, но стоял с достоинством крепкого середняка. Мы с Эймери посмотрели друг на друга. Болезненная бледность немного сошла с его лица, но всё же выглядел он неважно.
- Интересно, знали ли они о Реджесе? - спросила я тихо. Эймери неопределённо покачал головой:
- Вот сейчас и узнаем. За укрывательство скверного родственника положена уголовная ответственность, ты в курсе? Твой будущий родственник постарался, - не дожидаясь ответа, Эймери подошёл к массивной входной двери. Постучал. Прислушался. Постучал ещё раз: коротко, но достаточно громко.
Дверь открыла пожилая, но крепкая женщина в простом коричневом платье, явно служанка. Недоумённо оглядела нас с ног до головы.
- Могу ли я увидеть мальёка или малье Симптак? - церемонно сказал Эймери. Недоумение на лице мальи усилилось.
- Мальёк Симптак уже года два как топчет небесный луг, - ответила она. - А хозяйка отдыхает, время к ночи. Приходите завтра.
- Доложите, - Эймери едва заметно прислонился спиной к дверному косяку - мне показалось, что ноги его не держат. - Это важно. По поводу мальёка Реджеса.
- Что может быть важного
