затем встала из воды.

– Голая? – Спрашивает Ник, а затем начинает аплодировать.

– Абсолютно. – Подтверждаю я.

С губ Алины срывается ругательство.

– И зачем ты это сделала? – Уточняет Ник. – На что был расчет?

– Не знаю. – Признаюсь я. – Наверное, хотела понять по его взгляду, чего он хочет.

– И поняла? – Смеется Алина.

– Ты просто хотела его трахнуть, маленькая негодница! – Не давая мне ответить, вклинивается Ник.

– Возможно. – Сознаю я. – Если бы он подошел, это бы точно случилось.

– Да, детка! – Истерично визжит Ник и поднимает ладонь.

Я отбиваю ему «пять».

– Я дура, да? – Спрашиваю.

– Ты ужасная развратница! – Хихикает он.

– Да прекратите вы ржать! – Просит подруга, взмахивая руками. А затем поворачивается ко мне. – И что? Что сделал Кай? Ты так и не сказала.

– Он покраснел, или вроде того. – Говорю я. – Опешил. Может, разозлился, не знаю. – Пожимаю плечами. – Но его щеки вспыхнули, а затем он выбежал из ванной, словно ошпаренный! Мне было та-а-ак стыдно, что я почти не выходила из комнаты вчера, чтобы не попадаться ему на глаза.

– А тебе-то чего стыдиться? – Возмущенно восклицает Ник. – Кай увидел перед собой шикарную обнаженную женщину и сбежал. Это ему должно быть неловко! Слу-у-ушай, а, может, у него проблемы по этой части? – Глаза друга вспыхивают внезапным озарением. – Ведь какой другой нормальный парень откажется от внезапно свалившегося на голову счастья в виде прекрасной блондинки, жаждущей с ним греховных утех? Ну, я не в счет, разумеется.

– Не знаю. – Отмахиваюсь я. Бросаю стаканчик в урну и поправляю ремень сумки на плече. – Если честно, все это выглядело так, будто я ему себя предложила, а он отказался. Унизительно!

– Брось! – Успокаивает меня парень. – Все эти представления о том, какими должны быть женщины, а какими мужчины, давно устарели. Желание заняться сексом с красавчиком Каем не делает тебя шлюхой. Ты ведь думаешь о своем удовольствии, и это правильно. Нужно вообще всегда думать только о себе.

– Эй, полегче. – Обрывает его Алина. – Сейчас наговоришь, а ей потом плакать от разбитого сердца. У нас, девочек, вообще все по-другому.

– Бред. – Морщится Ник. – Бред, серьезно! Почему она не может трахнуть того, кто ей нравится?

– Можно не кричать слово «трахнуть» на весь университет? – Покрываясь красными пятнами, молю я.

– Трахнуть, трахнуть, трахнуть! – Дразнится Ник.

Мы входим в здание, смеясь и толкаясь. Пересекаем холл, поднимаемся по лестнице, и я почти сразу замечаю, как другие студенты смотрят на меня. Даже те, с которыми мы не знакомы. Те, кого я, если и видела, то разве что однажды и мельком.

– У меня пятно где-то? – Оглядываю свою одежду.

Может, капнула зубной пастой, пока чистила зубы? Или пролила кофе на блузку по дороге сюда?

Но одежда выглядит опрятной и чистой.

– Что со мной не так? Почему они все так смотрят на меня? – Недоумеваю я, ловя взгляды проходящих мимо ребят. – Смотрите, они шепчутся.

– Похоже, это из-за драки на осеннем балу. – С тревогой в голосе предполагает Алина.

– Ты дала отставку самому популярному парню универа. – Сочувственно напоминает Ник. – Те, кто завидовал тебе, сейчас не упустит случая поглумиться.

– Вы серьезно так думаете?

У меня холодеют пальцы. Похоже, теперь я перестала быть невидимкой в этом учебном заведении и стала объектом самых свежих, жареных сплетен.

– Кай поцеловал тебя, а затем врезал твоему парню. – Вздыхает Ник. – Убейте меня, если это не станет главной темой для разговоров на всю неделю.

Мы входим в аудиторию.

– Ужасно. – Шепчу я, ловя на себе косые взгляды однокурсников.

– Не то слово. – Подхватывает Ник.

– Да забей. – Цедит сквозь зубы Алина. – Из-за тебя два самых популярных парня подрались, пусть завидуют! – Затем она оборачивается к девочкам, устроившимся у окна и перешептывающимся друг с другом. – Чего уставились? Лучше в зеркало посмотритесь, кто-то из вас явно переборщил с филлерами! Может, обе?

Те молниеносно отворачиваются, и подруга победоносно ухмыляется.

– Неудивительно, что с тобой никто не общается. – Подкалывает ее Ник.

Во время обеда Никита уходит готовиться к зачету, а мы с Алиной идем в столовую. Глядя на куриные отбивные с ананасами, я опять вспоминаю маму – она любила такие странные блюда с не сочетаемыми ингредиентами и постоянно пыталась привить эту любовь мне. «Ну, попробуй, попробуй» – эта ее фраза и сейчас звучит у меня в голове.

Стоит мне только отвлечься от учебы и происходящего в жизни, как я снова ловлю волну печального настроения и вижу их с Харри влияние повсюду: в повседневных мелочах, в любимых местах для прогулок, в привычных блюдах или темах для разговоров. Иногда мне кажется, что сейчас откроется дверь, и кто-то из них войдет в дом. Или, услышав похожий смех на улице, мое сердце подпрыгивает, ведь я вспоминаю, чего лишилась.

Может, этим и обусловлена тяга к Каю? Тем, что он остался единственной связующей ниточкой между мной и родителями? Я думаю о нем потому, что не хочу оставаться одна?

– Брокколи и отбивная с ананасами – отличный выбор для того, кто планирует отправиться на тот свет. – Презрительно кривится Алина, глядя на мой поднос. – Если вместо чая возьмешь кефир, то перед смертью посетишь туалет.

– Ну и шуточки у тебя. – Стону я.

– Брокколи я уж точно давиться не стану. – Плюется подруга. – Они на вкус как коровья отрыжка. Мерзость!

– Зато полезные. И без вреда для фигуры.

– Лучше толстая задница, чем это!

Я завистливо сглатываю, когда она ставит на поднос запеченный с чесноком картофель, соус с травами и жаркое. Черт, и куда мне теперь деть брокколи? Я тоже хочу картошечки!

– Чеснок?

– Целоваться ни с кем сегодня не собираюсь. – Ухмыляется подруга.

– Выглядит аппетитно.

– Если честно, взяла бы бургер, но тут такого не держат.

Болтая и смеясь, мы добираемся до стола. Опускаемся на стулья и принимаемся за обед. Алина, поглощая аппетитное жаркое, травит меня стонами удовольствия и, честно говоря, после ее издевательств брокколи становится совершенно безвкусным, а отбивная с ананасами просто отвратительной – нет, мне не понять, как мама могла любить такое.

Но чисто из вредности я продолжаю нудеть:

– И ты запьешь все этой химией?

– Угу. – Алинка делает глоток из большой банки газировки и картинно закатывает глаза. – Мм-м-м, вкусняшка!

На банке собираются капельки конденсата. Значит, напиток холодный. Я мучительно сглатываю.

– Сахар из этой газировки облепит твои зубы, и им хана. – Успокаиваю я себя.

– О, да. – Дразнится подруга. – Этого я и добиваюсь. – И отпивает еще. – Хочешь?

– От этих напитков у детей всего мира ожирение.

– Правда? – Хмыкает она. – Ну, не хочешь, как хочешь. Буду жиреть одна.

И издевательски припадает губами к горлышку.

– Тебя