Трофея.

Кот смотрел на Тео, прямо глаз своих янтарных не отводил.

— Кот, наши девочки воюют с какими-то призраками. Мы же поможем им победить?

Кот зажмурился, что можно было истолковать как знак согласия. А Лаванда спустилась вместе с Эжени.

— А можно поехать за платьем сейчас? — воодушевлённо спросила детка.

— Только если ты уже сделала всё на завтра.

— Нет, не всё, только задачи решила. Ещё всякое устное.

— А когда будешь учить устное?

— Как придём. Не буду ни с кем болтать и не лягу спать, пока не выучу.

— Смотри, сама уже видишь, как оно бывает, если не готово. А то завтра ещё кто-нибудь захочет с твоей мамой познакомиться, тогда уже точно придётся её выписывать сюда.

— Вижу, поняла, сделаю! — и с воплем унеслась наверх, одеваться.

Тео ничего не понимал в платьях, поэтому просто с улыбкой смотрел, как Эжени и Лаванда носятся между двумя магазинами в торговом центре, что-то объясняют продавцам, шепчутся и прячутся в примерочной.

И когда ему предъявили Эжени в светлом длинном открытом платье и в атласных туфельках, с радостно сияющими глазами — он подумал, что вот так-то лучше, чем когда она печалится и ругается.

— Тебе нравится? — спросила дочь.

— Ты самая красивая девушка на свете, честное слово.

— Правда? Ты в самом деле так думаешь? А Лаванда?

— Вы обе для меня вне конкуренции, — ответил Тео.

26. Нужно что-то делать

26. Нужно что-то делать

— И я напоминаю всем, что осталась неделя для того, чтобы подать заявки на конференцию в университете, — сказал в конце урока господин Триплен. — Если кто-то надумал, но не может сформулировать тему — подходите, мы сделаем это вместе с вами.

Юма не сразу сообразила, о чём речь, а потом вспомнила — ну да, их историк уже примерно месяц говорит, что в конце семестра будет конференция для школьников в университете Паризии, и если там выступить, то к твоему общему рейтингу добавится до фига баллов, и ты получишь какие-то плюшки. В старых школах, где довелось учиться Юме, рейтинга не было, а здесь она как-то вообще им не морочилась. А тут прямо открыла приложение школы и нашла свой класс и себя.

Что же, ожидаемо. После вчерашней ругачки госпожа Шу влепила им троим — ей, Фреду и Луи — по минус сорок баллов, вот ведь! Это ж теперь хрен исправишь, они все трое по биологии в минусе. Разве только по всем другим предметам будет лютый плюс и тогда это будет очень странно выглядеть — как это, везде всё хорошо, а по одному предмету завал. Ладно, пускай папа попробует с ней поговорить, а дальше сообразим.

У Юмы сложилось ощущение, что папа в целом всемогущ. Ну, почти. Потому что ему удавалось как-то решать такие вещи, которые раньше она полагала неразрешимыми. Эх, чего ж она так поздно-то просекла, что у неё такой крутой папа! Конечно, пока он был на службе и мотался по миру, она бы не смогла с ним жить. Но что-то можно было сделать, наверное.

Правда, вдруг ещё не поздно?

После истории большая перемена, и наконец можно было поговорить. Юма кивнула Фреду, подцепила за рукав Луи и потащила на лестницу.

— Ну что, как с биологичкой будем дальше жить?

— Дениз сказала, что придёт и поговорит, а если её не послушают, то будем думать, — пожал плечами Луи.

— А где у тебя родители?

— У них контракт на Ближнем Востоке от ОВП до Рождества. И вообще нафиг им всё это?

О как, контракт от ОВП.

— У меня отец двадцать лет служил, тоже от ОВП, — кивнула она. — Фред, а у тебя что?

— А я ничего не сказал дома. И заблокировал в материном телефоне контакт нашей рыжей. Она это, конечно, просечёт, только не сразу, я думаю.

— Рыжая позвонит твоему отцу?

— У неё нет контакта отца.

— А дяди Филибера?

— Тоже нет.

— Может того, надо сказать дяде Филиберу? И он поможет?

— Да я не знаю. Меня достало всё, — вздохнул Фред. — Лучше бы учился в старой школе, там меня все сто лет знают и давно уже ничего от меня не хотят.

— Погоди, остальные-то преподы ничего себе? — Юме сделалось грустно от мысли, что Фред может уйти из школы.

— Да, но завтра снова идти к этой дуре, а я не хочу.

— И она нам всем влепила по минус сорок рейтинга.

— Охренеть, — усмехнулся Фред. — Не выплывем.

— Погоди, а это вообще законно? — встрепенулся Луи. — Так можно?

— Да я без понятия, просто сейчас глянула и охренела, — сообщила Юма.

Они тут же пошли смотреть, и увидели — ну да, у всех троих по биологии завал. У Луи минус двадцать, у Юмы минус двадцать семь, у Фреда минус тридцать один. Обхохочешься.

— Хрень какая-то. Я у Дениз спрошу, она много про что знает, вдруг и про школьные рейтинги тоже?

— Я тоже папе покажу.

А Фред молчал.

— Фред, а ты дяде Филиберу покажи.

— Да что я, маленький что ли, ему всё рассказывать и показывать? — психанул Фред.

— Так, спокойно, — Юма вытащила яблоко и сунула ему. — На, ешь, дыши и забей. Сейчас же физкультура?

— Ну.

— Вот, спустим пар. А вечером пойдём с папой тренироваться.

— Чего это вы тренируете? — заинтересовался Луи.

— Он нас драться учит. Хочешь? — Юма глянула из-под ресниц.

— Хочу. А он что, возьмет? Я ж некромант?

— Ну прямо можно подумать, он у меня некроманта ни разу в жизни не видел, — фыркнула Юма. — Уж наверное, знает, что и как! На, держи и не думай ерунды.

Луи взял яблоко и спросил:

— У тебя откуда столько яблок всегда?

— У нас в саду яблони, и на них выросли яблоки. И их, прямо скажем, до фига. И мы с папой их все не съедим никак. И даже с помощью Лаванды не съедим. Поэтому он берёт на службу, а я в школу.

— А кто такая Лаванда?

— О, это папина девушка, — Юма поняла, что можно немного разрядить обстановку. — Она классная, очень добрая, совершенно не себе на уме,