И еще больше его беспокоило то, что он поклялся заставить Клитоса Синего отречься от своей позиции в Спектре.

«Право же, тебе стоило бы перестать клясться направо и налево».

Проблема с двумя последними целями заключалась в том, что он даже не знал, с чего начинать. Не мог же он прийти в библиотеку и спросить: «Простите, вы не скажете, где тут хранится компромат на ныне действующих Призм и Основные Цвета Спектра?» А при том, что все читаемые им книги подвергались проверке, расширять круг чтения Кипу следовало с большой осторожностью. Однажды он отыскал несколько книг по генеалогии, в которых было кое-что относительно Клитоса Синего, но потом был вынужден ждать, пока не увидел одну из молодых помощниц, ставившую книги обратно на полки, и не подсунул книжки ей в стопку.

Такими темпами он никогда ничего не найдет. Существовал только один способ добраться до хранилищ, где могла находиться нужная ему информация: сделать это через Черную гвардию. Таким образом то, что началось с попытки исполнить волю отца, чьих мотивов Кип не понимал, теперь стало для него единственной возможностью добиться собственных целей.

Он тренировался, учился и читал книги в библиотеке – и постоянно не высыпался, поскольку каждую ночь его отдых прерывался кошмарами. Потом его организм сдавался, и он спал день или два кряду. В Хромерии не наказывали за пропуск лекций – это предоставлялось делать спонсорам, ввиду чего День спонсора был чрезвычайно неприятным событием для всех лентяев. Однако у Кипа спонсора не было. Впрочем, он ходил даже на те лекции, которые терпеть не мог, – пропустить что-либо означало обмануть ожидания отца, провалить свою миссию.

А потом настал день боя – кульминация их месячного обучения.

Хотя Кип явно был худшим в классе, благодаря тому, что он начал обучение под номером четыре, было крайне маловероятно, что он вылетит в этот месяц. Однако вся система была организована так, чтобы сливки поднимались к поверхности. В день проверочного боя каждому из студентов выдавался боевой значок. Бои начинались с последних номеров, чтобы даже самые отсталые студенты получили свой шанс. Первым должен был идти номер сорок девять; он мог вызвать только тех, кто отстоял на три места от него, и если он побеждал, то получал боевой значок побежденного им студента, который тут же мог использовать вновь, чтобы продолжать взбираться по лестнице.

Прежде чем они начали, один из мальчиков обратился к их тренеру:

– Инструктор Фиск, сэр, разрешите спросить? Почему мы должны драться с прожекторами? Разве нельзя выдать нам цветные очки?

– Ты спрашиваешь об этом сейчас? – отозвался тот. – Почему не спросил, когда начал обучение?

– Я э-э… Все было таким новым…

Кип понимал почему: паренек был слишком напуган, чтобы задавать вопросы.

– У кого-нибудь есть предположения? – спросил инструктор.

– Очки во время боя могут сломаться, а они стоят целое состояние, – отозвалась Тея.

– К тому же, если стекло разобьется, осколок может попасть в глаз, – вставил кто-то еще.

– Все это верно, но это не самые важные причины, – сказал инструктор Фиск. – Позвольте мне рассказать вам одну историю. Насколько мне известно, это чистая правда. Во времена Призмы Каррис Слепящей Тени, сразу после того как Люцидоний ввел в употребление цветные линзы, жил один молодой человек, который впал в илитийскую ересь, что, впрочем, могло случиться с каждым. Синий извлекатель по имени Гиллиам. У него были синие линзы, которые он никогда не снимал. Время было такое, по сравнению с которым наши войны показались бы детскими забавами, так что никто его не винил. Линзы были символом могущества – и статуса, разумеется. Технологией создания цветных линз владели лишь немногие, так что если у человека имелись линзы, это также говорило о том, что он богат. Шли годы, Гиллиам поучаствовал во множестве битв – в основном на стороне проигравших, но это к делу не относится. Еще несколько лет спустя он сделал попытку убить Призму Слепящую Тень. Ему без труда удалось пробиться через ее охрану, а потом он оказался лицом к лицу с самой Призмой. Она принялась выговаривать ему за то, что он использует для боя с ней те самые линзы, которые дал ему ее муж; сказала, что он ими злоупотребляет. Разумеется, Гиллиам решил, что она просто тянет время, и снова накинулся на нее. Улучив момент, она стащила очки с его лица. День был пасмурный, рядом не было ничего синего, откуда он мог бы извлечь люксин; в считаные мгновения он был обезоружен. Призма спросила, понял ли он. Он не понял. Тогда она взяла простое железное копье и пригласила Гиллиама попробовать ее остановить. Разумеется, это было невозможно. Гиллиам отчаянно искал хоть что-нибудь синее – ничего не было. И тут, когда она приблизилась к нему, он вдруг ощутил, как его глаза наполняются красными, зелеными, желтыми цветами. Он был полихромом полного спектра и даже не знал об этом! Однако поскольку он никогда не извлекал эти цвета, он не мог их контролировать, не мог связать их своей волей за то время, которое у него оставалось. Когда Призма пронзила его копьем, он вопил от отчаяния. Имеющие уши да слышат!

Кип огляделся по сторонам: некоторые из стажеров кивали, словно смысл рассказанного был им абсолютно ясен; другие выглядели такими же растерянными, как он сам.

– Тот, кто смотрит лишь через одну линзу, живет в темноте, – пробормотала Тея. Было ясно, что это не ее слова: в них чувствовалось величие древности.

– Ну, довольно вопросов! Нас ждет работа. По местам! – скомандовал инструктор Фиск.

«И это все? Никаких объяснений? Чудесно!»

Сорок девятый – щуплый неуклюжий парень с кривыми зубами – вызвал номер сорок шесть, как и ожидалось всеми. Под сорок шестым номером значилась упитанная девушка почти в два раза больше него по размеру, но неповоротливая. Если бы она проиграла, то потеряла бы свой боевой значок и шанс вызвать стоящих выше нее, так что для обоих это был вопрос жизни и смерти.

– Ты уже определился со своей стратегией? – спросила Кипа Тея.

Сорок девятый и сорок шестая подошли к огромным колесам рулетки и каждый крутанул свое. Правила предстоящего боя определялись в зависимости от того, где остановятся мелькающие цифры. Это был еще один аспект гвардейской этики: ты никогда не знаешь, в каких условиях тебе придется сражаться или каким оружием. Тебе может повезти или не повезти, и ты должен иметь дело с тем, что тебе выпало.

Колесо паренька определило цвета: желтый и зеленый. Колесо девушки выбрало посохи.

– Что ты имеешь в виду? – рассеянно переспросил Кип, поглощенный тем, что происходило перед их глазами.

Окна закрыли ставнями, и боевую площадку затопил желтый и зеленый свет. Парень с девушкой подошли к инструктору Фиску, стоявшему возле небольшого подиума, оба приложили пальцы к двум зубцам из черного камня, после чего им выдали посохи. Они отсалютовали друг другу и приступили к схватке.

Оба были настолько неуклюжи, что даже у Кипа мог бы быть шанс, если бы он взялся с ними драться. Девушка