Ее комплексы по поводу своего веса меня немного смешат, ведь для меня она – сногсшибательная и аппетитная красотка, а что там надумала в своей глупенькой головке – лишь плод ее воображения, который мне предстоит подкорректировать.

- Слушай, - начинаю свою речь и шепчу ей в ухо, чтобы не брыкалась.

Она внимательно слушает, но с каждым моим словом, наоборот, напрягается, хотя я ожидал, что расслабится. Все же новость должна быть для нее приятная.

- Зачем ты согласился? – стонет и прикрывает глаза ладонями, - пусть и сидел бы.

Непонимающе хмурюсь и почесываю лоб.

- Разве мог я позволить какому-то выскочке Ковалевскому забрать лавры открытия моей жены?

Кто же знал, что Глеб привел мою жену работать ко мне не просто так, а с определенной целью. Надеялся со временем приручить ее и посулить помочь с решением вопроса о ее вакцине. Вот же ушлый, столько времени имел на руках видео-доказательства, что препарат создала Маша, и ни словом не обмолвился ей. Выжидал удобного момента. Не знал ведь, что я так заинтересуюсь ею, а потом раскрывать карты стало уже опасно. Но подлец знал, куда бить, знал, как я отношусь к своей женушке, так что обмен его свободы на эти видео – лишь малая плата за наше с Машей счастье. Так что гнева ее я не понимаю.

- Ага, поговори мне еще по поводу жены, - снова ярится, глядит на меня с гневом.

О черт…Только не это…

- Это все, конечно, эпично, - раздается голос забытой нами Виктории, - но вы дадите мне пройти?

- Проваливай, - фыркаю я и обнимаю Глеба за талию.

Давай, давай, инстасамка, проходи мимо со своими худющими бедрами. Та фыркает, глядя на наши объятия и обжимания, идет вперед.

- А теперь объясни-ка мне, что это за афера с нашей «женитьбой»? – отстраняюсь и, загибая пальцы, требую от него ответа.

- Эм, - он мнется и чешет неуверенно затылок.

Мне смешно наблюдать за его метаниями и тем, как он стыдливо отводит взгляд.

- Я люблю тебя, Маш, - не находит он времени лучше, чтобы признаться мне в своих чувствах.

Закатываю глаза и киваю.

- И поэтому обманывал меня? – складываю руки на груди, портя такой эпичный момент, но если сейчас не расставить все по своим местам, всю жизнь придется быть в подвешенном состоянии.

А оно мне надо? Вот то-то же.

- Я просто не хотел, чтобы ты выходила замуж за своего Славу, - поджимает в недовольстве губы и трогает пальцами мои локоны.

- Как ты определил, в какой ЗАГС… - дыхание у меня перехватывает, вспоминаю, что сказала Виктория и сужаю глаза.

- Да у моей мамы сестра двоюродная там работает, делов-то узнать, куда вы записаны были, - опускает глаза, но я вижу внутри зрачков смешинки.

- Да ты аферист, - толкаю его в плечо, мнимо возмущаясь, - и когда собирался мне признаться? Еще и венчание, понимаешь ли, планировал. Не думал, что я узнаю?

- Ну, - берет в свои большие ладони мое казавшееся в его руках маленькое личико и шепчет практически в губы, - я надеялся, что ты к тому времени будешь на сносях, девочка моя.

Открываю рот и закрываю его обратно, смотрю на него осуждающим взглядом.

- У меня только один вопрос, - вдруг приподнимает он брови, - откуда ты узнала?

Пожимаю плечами и оглядываюсь назад, но след этой Вики уже остыл.

- Бывшая твоя, кто же еще, - фыркаю, но уже не так недовольно, его признание в любви смягчило мое отношение ко всей этой ситуации, - откуда она, кстати, знает?

А вот это меня очень даже волнует. Ишь, чего удумал, делиться с ней подробностями нашей личной жизни. Нет, я на все сто уверена, что ничего такого он ей не говорил, но вопрос-то ведь так и стоит открытым.

- Вот же мегера, - цедит он, глядя поверх моей головы на улицу, словно может так испепелить ушедшую давным-давно девушку, - скорее всего, Глеб рассказал ей. И на что она надеялась?

Даже не спрашиваю, зачем он делился этим с моим бывшим одноклассником, все же они оба мужчины, ну, мало ли, но его презрительное отношение к этой малоприятной девчонке растекается бальзамом по моему раненому самолюбию.

- И что дальше? – спрашиваю его, прислонив при этом голову к мускулистой груди.

Слышу, как бьется его сердце, гоняя кровь по венам, в унисон с моим.

- Жить, - пожимает он плечами, обнимает меня за талию крепко-крепко, - любить друг друга, заводить наследников…

Последнее он говорит интимным шепотом.

- Ц, - слегка бью ладошкой по его плечам, - кто-кто, а тебе лишь бы детей стругать.

Чувствую, как от смеха сотрясается его тело. Не поднимаю головы, прикрываю глаза и наслаждаюсь его близостью и уже давным-давно родным запахом.

А вечером позвонил Славка, сообщивший радостным голосом, что лотерею он выиграл, осталось пройти собеседование. Ухмыляюсь, уверенная, что все у него в этой жизни получится. Буквально через неделю после этой встречи мне позвонили с бывшего места работы, сказали, что уволили недобросовестного Ковалевского, и долго извинялись за доставленные неудобства, сулили большие перспективы и гранты, звали работать с ними обратно. Вот только теперь на жизнь у меня совершенно иные планы.

- Что делает моя сладкая малышка? – шепчет в трубку Глеб, отвлекая от внутренних размышлений.

Я лежу на кровати в только купленном пеньюаре, вокруг меня лепестки роз, по комнате в стратегических местах расположены свечи. Лежу вся в ожидании мужа, когда же он вернется, наконец, со встречи, и порадует свою, кхм, пока что еще невесту.

- Ждет своего мужа, милый, - мурлыкаю, зная, как на него действует мой хриплый голос.

Вскоре раздается шелчок замка и скрежет ключа о металлическую замочную скважину входной двери. По квартире разносится шорох наспех снимаемой одежды, стук ботинок о паркет, а затем шаги... Торопливые, нетерпеливые…

Вот он, то самое счастье, которого мне всю жизнь не хватало…