- Душно? – спрашивает у него мама, подрывается и открывает окно, - что-то ты покраснел.

- Ничего, - отвечает ей родитель, оттягивая ворот голубой рубашки, которую обычно надевает на торжественные мероприятия, - открой окно, да-да.

Он выдыхает, протирает салфеткой вспотевший лоб и выдает вдруг то, чего я вот совершенно не ожидала.

- Ну-с, собирай вещи, - смотрит мне в глаза, прищурив глаза.

- Ч-что? – переспрашиваю растерянно, гляжу то на него, то на шокированную маму, еле как присевшую на стул.

- К мужу, говорю, переезжай, - враз веселеет и подмигивает Глебу, который в отличие от меня как раз наоборот после его слов расслабился и вальяжно откинулся на спинку стула, казавшегося игрушечным под его габаритами.

- А я о чем и говорю, - улыбается этот муж, объелся тут, понимаете ли, груш, - уже сколько Маше говорю, негоже замужней даме жить с родителями.

Даже приобнимает меня за плечи. Я же выдавливаю из себя какую-то вымученную ухмылку, стараясь держать лицо. Вот же ж родители, а в прошлый раз наоборот всеми руками-ногами были против моего переезда к Максу, а тут вон как запели. С подозрением смотрю на Глеба, а не одурманил ли их он часом. Или, может, гипнозом обладает каким? Поворачиваю голову в сторону родителей, но те вроде выглядят обычными, как всегда, так что эта теория отпадает.

- Когда внуков ждать? – бесцеремонно спрашивает папа.

- Как только, так сразу, - не теряется начальник, в то время как я просто открываю рот, не в силах выдавить из себя ни звука.

Дальнейший разговор крутится вокруг семьи Глеба, когда он их познакомит и так далее. У меня же какой-то мандраж, когда я представляю эту встречу. Нет, родители – ладно, а мне-то что делать? Что говорить? Кто я? Что я? Секретарша у Глеба? Прям, как в мелодраме, соблазнила своего шефа, скажут. Хотя…Это же он меня окольцевал, не я его, верно?

- Надеемся, - смирившись с положением таких дел, кивает сама себе мама и наливает всем чай, - а то ждем да ждем, а все никак. Машка у нас – единственный ребенок, кто ж нам внуков родит, если не она? А то она в работе да исследованиях своих.

Сглатываю, чувствуя, что вскоре грянет буря.

- Вот-вот, - горделиво кивает, - может, награду какую за вакцину дадут, а мать? – улыбается отец матери, толкая ее слегка плечом.

- А где Маша работает? А то она у меня скрытная, секрет да секрет, - лукавит вдруг Глеб, кладет руку при этом на мое колено в поддержке, но я чувствую, что его гложет любопытство.

Я кашляю, боясь, что родители вот-вот узнают, что меня уволили, и работаю я теперь вовсе не научным сотрудником. Родители рассказывают о моих научных достижениях, о докторе Ковалевском, будь он неладен. Скриплю зубами и стискиваю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мужчина накрывает их своими ручищами, словно делясь со мной теплом и успокаивая таким образом. В какой-то момент мама уходит, но я не придаю этому значения. Но как только мы начинаем вставать, она быстро подходит и сует мужу в руку чемодан.

- Это мой? – спрашиваю шокированно, тыкая пальцем в свою розовую прелесть на колесиках.

- Ага, - кивают родители, - ну, все, идите, давайте, постругайте нам внучков.

И толкают нас в спины к выходу. Ну, как, если меня им реально удается двигать с места, то Глеба нет, но тот и сам не сопротивляется, топает ногами к выходу. За нами очень быстро и резко хлопает входная дверь.

- Ты им не сказала? – спрашивает, когда мы спускаемся вниз.

- Нет, - качаю головой, - не хочу расстраивать.

Говорю резко, боюсь и сама расплакаться. От этой несправедливости на глазах наворачиваются слезы.

- Расскажи мне, - просит он, открывая передо мной дверцу машины.

Я собираюсь с духом, пока он кладет чемодан в багажник, а затем решаюсь и выпаливаю все, как на духу. Вот только слезы сдерживаю, не хочу больше ни слезинки проронить по этим гадам. Он – первый, кто слышит истинную историю моего увольнения. Знала бы я заранее, что доктор Ковалевский позвал меня в свою команду именно за мои способности. И как только я разработала новый, более улучшенный тип вакцины от бешенства, решил присвоить формулу себе. А как же, лавры известного ученого, новооткрывателя, светила науки. Горечь скапливается во рту при этих воспоминаниях.

- Все устаканится, - берет в свою большую ладонь мою руку Глеб и целует, глядя при этом мне в глаза.

Но я чувствую его напряжение и то, каким яростным огнем горят его глаза. Выдыхаю и позволяю слезинке скатиться по щеке. Чувствую, как он берет мое лицо и гладит большим пальцем. Тянусь к его теплу, словно ластящаяся кошка, впервые ощущая себя в такой безопасности. Уау.

***

- И куда бы ты хотела? – спрашивает Глеб, опаляя своим горячим дыханием мое ухо.

Я молчу, раздумывая о таком важном вопросе, опираюсь о твердую мужскую спину и приподнимаю ножку. Наблюдаю, как по гладкой коже стекает пена.

- В Ниццу? – спрашиваю с легкой ухмылкой, затем бью легонько по воде ладошкой.

- Отлично, - прижимает своей лапищей меня к себе, оглаживая по животу.

- Не-не, я пошутила, - смеюсь, затем прикрываю глаза, представляя, как солнце ласкает мое истосковавшееся по отдыху тельце, - я еще не придумала.

У Макарова в квартире оказалось огромное джакузи с кучей крутых режимов, так что нежиться вместе с мужчиной в воде и пене стало нашей любимой традицией.

- Ты подумай, медовый месяц – это важно, - говорит он с важным видом, а вот тон совсем не соотносится с его действиями.

Он все гладит и жамкает меня, хотя голос весьма серьезный. И кто бы мог подумать, что такой суровый на вид дядька в офисе становится таким ласковым котиком в домашних условиях?

- Это только с тобой, Маша, - отвечает на мои слова, которые я, как обычно, произнесла вслух.

Это становится совсем уж дурной привычкой. Надо срочно следить за своей речью и мыслями.

- Мхм, - только двигаю губами, не в силах говорить.

Приятная музыка ласкает слух, свечи продолжают гореть, создавая романтическую обстановку, что невероятно расслабляет и дух, и тело. Давно со мной такого не происходило. Безумно приятно, что сказать.

Дальше происходит то, что доставляет нам обоим удовольствие, то, что стало таким привычным, но вместе с тем особенным. Близость, которая не только приятно щекочет нервные окончания и рецепторы, но в то же время касается щупальцами кусочка моей души. Взгляд глаза в глаза, поступательные движения, мягкие касания, взрыв…

***

- Давай завтра? – с надеждой предлагаю Глебу наиболее лучший вариант.

Поспешно разворачиваюсь и пытаюсь сделать шаг в сторону машины, но меня удерживает крупная ладонь.

- Не трусь, - ухмыляется, после щелкает меня по носу.