Покачав головой, Кристофер всё-таки завёл машину и выехал на дорогу в огни Сиэтла и его бесконечную морось, на которую всегда поражались туристы. Знакомые часто спрашивали, как они вообще выживают в этом мрачном городе. Кристофер любил Сиэтл и никогда не думал, чтобы переехать ещё куда-то. Устроившись удобнее за рулем, он набрал Одетт и аккуратно спросил, что она знает о странных последствиях ритуалов, но её проницательность опередила его.

— Твой брат снял щит.

— Да, и ведёт себя… не знаю, это же Эндрю. Я видел, как он после самбуки напевал в телефон мелодию, которая ему пришла в голову. И как лез в руины дома, потому что считает их прикольными. Только теперь он бормочет о смерти, и мне это не нравится.

— Я заеду. Мне любопытно.

Кристофер кивнул, а потом спохватился, что даже при видеосвязи Одетт не смогла бы этого увидеть. Пусть он понимал, что Эндрю давно не ребёнок, но для него он оставался младшим братом, который теперь говорил, что «смерти нет». Кристофер хотел бы, чтобы это было так. Только смерть есть, неотвратимая и резкая.

Но от этих мыслей он переключился на другие. Въезжая в этот район города, Кристофер сбросил скорость и читал вывески. Здесь он почти не бывал и плохо ориентировался, но понял, что место встречи близко, когда увидел на парковке несколько автомобилей с включенными фарами. Двери распахнуты, кто-то сидел боком на сиденье, ногами на асфальте, другие стояли в стороне, переговариваясь. Кристофер увидел Дугласа, который сидел рядом с ведьмой на капоте машины на его накидке, показывая какие-то фокусы с зажигалкой, или так казалось издалека. Его сестры не было, а вот ведьму Кристофер узнал. Она нечасто появлялась на общих встречах, воспринимая ведовство как работу, которая приносит хорошие деньги, и круто разбиралась в проклятиях. Вот и сейчас она водила пальцем по груди Дугласа, хмуро и сосредоточенно.

— Ну и какого чёрта? — проворчал Кристофер, пожимая руку Дугласу. — Жить надоело?

— Ты говоришь, как Кейтлин!

— Потому что она права.

— Да ладно, Уолтон, проклятие не такое уж крутое, я и похлеще умею.

Ширли сделала затяжку и усмехнулась на его недовольный взгляд. Сигарету она держала большим и указательными пальцами, прикрывая её от ветра ладонью. Она была невысокой, по грудь Кристоферу, из-под закатанных рукавов куртки торчали жёлтые в чёрную полоску митенки. Ширли вообще любила яркие цвета, они шли её подвижной натуре. Насколько знал Кристофер, она махнула рукой на обучение у Шеанны и училась у кого-то другого. Почерк наставника всегда заметен, пусть у каждого колдуна и ведьмы была своя индивидуальность. Но те, кто выходил из Дома туманов и снов, будто носил их в себе, чуть витая в облаках. Ширли же отличалась практичностью и крепим упрямством и только фыркала на бессвязные видения будущего, впрочем, ей они не особо давались. Она предпочитала действовать в этой реальности.

После разговора со старым охотником Кристофер сразу обратился к семье Аддингтонов за помощью, чтобы выследить его сына и передать сообщение. При нападении на особняк двое из них погибли, и теперь многие хотели поквитаться с охотниками. Разговор вышел коротким и жестким, колдуны не стали церемониться с тем, кто содействовал в убийстве их близких. Впрочем, те охотники и недолго ломались — они выглядели совсем не так, как те, что были с Дейзи, скорее, как те, кто выполняют простые поручения. Но сын охотника действительно знал кое-кого из верхушки Охоты и назвал имена.

Проливать ещё кровь Кристофер не хотел. Он хотел остановить Охоту и отправил весточку тем, чьи имена он узнал, с предложением поговорить и встретиться. К вечеру ответил только один и назначил встречу в баре на одной тихой улице Сиэтла. Кристофер должен был войти один, только с ним он готов был говорить.

Конечно, Кристофер направился туда не в одиночку.

Вёл их колдун семьи Аддингтонов, проверяя, что по дороге нет ловушек. Именно его мать погибла на приёме, он был и среди тех, кто отыскал сына охотника. Кристофер шёл за ним, рядом — молчаливый Дуглас, который невероятным образом повязал на себе косую накидку и теперь терялся в пятнах темноты. Кристофер поделился тем, что ему сказал напоследок Эндрю. Уж кто, как не Дуглас, разбирался в смерти колдунов.

— Есть такое поверье. О том, что наша последняя воля — то, чем мы становимся. Мы уходим из жизни не до конца, скорее, сами становимся заклинанием и вплетаемся в поток колдовской силы.

— Как говорил отец, колдовство внутри нас.

— А что, в мире его нет, что ли? Мы всё-таки полагаемся на ритуалы, прибегаем к чему-то внешнему. Есть колдуны-теоретики, которые знают, как всё устроено. Они отлично знают, какие слова сказать, как разложить камушки и как сплести веточки. Но при этом в них самих так мало колдовства, что они с трудом что-то могут. Взаимодействие сил. Мы что-то призываем и что-то отдаём. Так же со смертью.

— Мы отдаём что-то смерти? И получаем её взамен?

— Отдаём последнюю волю смерти. Но я знаю только, как работает это в смерти. У Эндрю что-то другое. Не знаю, что он имел в виду.

Они уже подходили к бару. Неоновая вывеска мигала одной буквой, через большие окна виднелась длинная стойка, круглые лампы на грубых толстых верёвках и тёмные трубы под потолком. Ни одного посетителя, ни бармена, а на двери вывеска «закрыто». Переглянувшись с остальными, Кристофер толкнул дверь под звякнувший колокольчик и вошёл внутрь. В баре было тепло, у дальней стены уютно потрескивал камин, а из колонок ненавязчиво играла акустика. Повесив куртку на спинку высокого стула, Кристофер устроила за стойкой в терпеливом ожидании — может, он и не любил терять понапрасну время, но отлично знал, что пять минут перед важной встречей никогда не мешают. Кого-то они заставляют нервничать, ему же помогали собраться с мыслями и настроиться.

Открылась дверь кухни, и из неё вышел крупный крепкий мужчина в кожаном фартуке и клетчатой рубашке. Аккуратная борода с проседью, короткая стрижка, ничего лишнего. На шее виднелся кожаный ремешок, уходивший под ворот рубашки, на одной руке — крупный серебряный перстень с каким-то знаком. Кристоферу незнакомец невольно напомнил отца: такая же прямая осанка и оценивающий взгляд на собеседника, похожая манера держаться. Человек, который не сомневается в своих решениях, какими бы они ни были.

Оба помолчали, примериваясь друг к другу. Потом охотник — если это был он —