не было, поэтому сделал так, как он велел. Едкая дрянь полилась ко мне в желудок, вызывая приступ тошноты. Когда был на Земле, узнал про существование водки. Вот, ощущения были похожими. Горло обожгло, а в голову словно что-то ударило.

Я закашлялся, словно это могло помочь убрать эту пакость из моего организма.

— Лечиться всегда неприятно, — хохотнул старик. — Терпи. Тебе ещё не одну неделю этот отвар принимать.

— Что это такое? — спросил осипшим голосом.

— То, что поставит тебя на ноги в кратчайшие сроки. Сейчас я попробую тебя осмотреть. Будет неприятно, потому что магические каналы у тебя в отвратительном состоянии. Терпеть не надо, как только почувствуешь жжение, говори сразу.

— Хорошо.

— Я серьёзно, Маркус, — лекарь нахмурился. — Это всё очень серьёзно. Я знаю твой характер, а потому предупреждаю. Мне нужно понять, есть ли у тебя шансы на восстановление. Но, если ты упрёшься, как обычно, то я могу окончательно угробить даже мизерный шанс…

— Я понял, — мной овладело глухое раздражение, — делай, что должен.

Ридгард коротко выдохнул и принялся за своё дело. Сначала его магия казалась тёплой и мягкой, как раньше, но как только она подобралась к сердцу и голове, определённые точки пронзило болью, как будто кто-то прикладывал туда калёное железо.

— Хватит! — непроизвольно рявкнул я.

— Понял, — лекарь остановил проверку, после которой я почувствовал себя совершенно обессиленным.

— Каков вердикт? — надеялся, что по мне не было видно, но нервы были натянуты, как струна.

Я хотел услышать ответ, но при этом страшился того, что всё кончено. Если Рид сейчас скажет, что я спёкся, то я не знаю, что буду делать.

— Трудно сказать, — начал он. — Ситуация тяжёлая, главные каналы перекрыты. Но, думаю, все возможно, только…

Он запнулся и прислушался к происходящему за дверью.

— Явились, — старик ухмыльнулся. — Галдят теперь. Гостей примешь?

— Нет, — жёстко отрезал я.

— Почему?

— Меня не должны видеть… таким.

Лекарь что-то буркнул себе под нос, но спорить не стал. Мне и самому было противно от себя и своей слабости. Не хватало ещё, чтобы кто-то другой увидел меня настолько беспомощным.

Прикрыл глаза, стараясь отбросить все лишние мысли. В какой-то момент начал проваливаться в сон, но услышал чьи-то тихие шаги.

По всей видимости Ридгард решил не тревожить меня лишний раз.

Однако, если ему что-то нужно, лучше посодействовать сразу, чтобы меня оставили в покое хотя бы на пару часов.

— Ридгард? — позвал того, кто заменил мне отца во время жизни во дворце.

— Нет. Маркус, это я.

Услышав этот голос, распахнул глаза и уставился на девушку, спасшую мне жизнь с риском для своего будущего.

Сердце пропустило удар, как только я взглянул на Аврору. Она сильно похудела, дрожала, словно лист на ветру. Даже мне было видно, что она еле держалась на ногах. Её огненные волосы потеряли свой блеск, то же самое произошло из глазами, под которыми залегли тёмные круги.

Девочка моя, что же ты сделала?

Я всё порывался что-нибудь сказать, да только слова застряли в горле. Разум отказывался воспринимать увиденную картину. Аврора сбросила с себя оцепенение первой и кинулась ко мне. Не успел сообразить, что произошло, как услышал сдавленные рыдания.

Отвращение к себе обрело новые масштабы, ведь именно я был причиной этих слёз. Я должен был дать в морду любому, кто заставит мою птичку плакать, а не вызывать такие приступы своими поступками.

— Аврора…

Она подняла голову и принялась целовать меня с таким жаром, что я просто не мог не ответить. Прижал девушку к себе и нашёл силы, чтобы ответить на её чувства. Слёзы катились по щекам любимой девушки, даже не думая останавливаться.

Даже представить страшно, что она перенесла, пока я приходил в себя. Было очевидно, что у великой княжны сдали нервы, потому что она цеплялась за меня, словно боялась, что я попаду. Даже утопающий хватается за протянутую соломинку с меньшим рвением.

Каждый её всхлип откалывал что-то от моей души, вырывал куски с мясом, заставляя раны, нанесённые чувством вины, кровоточить ещё сильнее.

Казалось бы, радоваться должен. Ведь так, кого я люблю больше жизни, переживала и была несказанно рада тому, что я жив. Такое не подделать. Вот только не должна женщина, которую любят, выглядеть так. Не должна плакать, бояться и идти на риск ради кого бы то ни было.

— Прошу тебя, — шептал, целуя её щеки, — не плачь. Я живой, теперь у тебя всё будет хорошо, слышишь? Не терзай себя, всё уже позади.

— Никогда больше так не делай! — крикнула она, срывая и без того слабый голос. — Никогда больше не смей меня бросать, слышишь?!

Я не знал, рассказали ли Авроре, что я практически калека. Хотя, почему практически? Калека и есть. Однако, решил сообщить ей об этом.

— Ты сама захочешь уйти, птичка, — убрал локон с её лица. — Я лишился магии и дракона, далеко не факт, что верну это всё. Зачем тебе такой?

Её глаза полыхнули гневом, а слёзы моментально высохли. Невольно вспомнил день, когда перенёс девушку в Креорию. Тогда она также походила на разъярённую фурию, готовую прибить меня на месте. Аврора сжала руки в кулачки и стукнула ими по кровати.

— Вот значит, как… — прошипела змеёй. — После всего, что произошло, ты готов сдаться?! Так ты решил?! А меня на задворки?!

Теперь я узнавал прежнюю наследницу престола. Яркую, взрывную, эмоциональную. Улыбнулся против воли, за что получил новую отповедь:

— Чего ухмыляешься, ящерица крылатая? — она замахнулась, чтобы отвесить мне пощёчину, но я вовремя перехватил её руки. — Хрен тебе, понял?! Без масла! Я не для того тебя спасала, чтобы…

— Я не смогу тебя защитить, если останусь таким, — жестко проговорил я, целуя пальцы девушки.

— Значит сделай так, чтобы смог, — её голос снова дрогнул. — Ты мой муж, поэтому не имеешь права опускать руки!

Я ошарашенно посмотрел на Аврору, переваривая сказанное.

Муж?!

— Ну, что ты так смотришь? — продолжила она, всхлипнув. — Я же провела брачный ритуал, чтобы вытащить тебя с того света… А что мне ещё было делать?!

А я продолжал молчать, поскольку только сейчас осознал всю серьёзность положения. Сосредоточившись на выживании и самокопании я совершенно забыл, что передача сердца для фениксов приравнивается к заключению брака. Браслеты и кольца были лишь номинальным атрибутом для общественности.

— Какая же ты у меня дурочка… — сдавленно прошептал, прижимая княжну к своей груди.

— И ничего не дурочка! — её истерика взяла новый виток. — Ты теперь не имеешь права… Ты понял?!

Поцеловав девушку в макушку, я понял, что точно не имею. Теперь во мне появилась решимость для того, чтобы снова