взъерошенные волосы пшеничного цвета, в которые я любила запускать пальцы с того самого дня, как впервые к ним прикоснулась, когда его стригла! Его волосы теперь не такие длинные и непослушные, как тогда, но все же достаточно длинные и волнистые, чтобы беспорядочно спадать ему на лоб. Он беззастенчиво излучает силу, власть и необузданную сексуальность. На этой фотографии Гэвин смотрит прямо в объектив, и мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Как будто знает, что после восьмилетнего перерыва я снова влезаю в его жизнь. Я делаю глубокий вдох и прокручиваю страницу.

Когда я читаю, что он является совладельцем компании по производству фильмов, мои губы непроизвольно расплываются в улыбке. Но когда я читаю название, я открываю рот.

– Что там написано? – спрашивает Кэлли. – Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

Я показываю ей телефон. Она читает вслух.

– Здесь говорится, что он сооснователь и совладелец компании «Спасатели Бэй Продакшнз». И почему тебя это так взволновало?

– О боже, – говорю я. – Почему он назвал свою компанию в честь меня?

– М‐м‐м, ты думаешь, «Бэй» в «Спасателях Бэй» – это ты? – Кэлли недоверчиво смотрит на меня. – С чего бы это? То есть, сама подумай, зачем ему называть свою компанию твоим именем, после того как он с тобой поступил? Скорее всего, это просто совпадение.

Я качаю головой:

– Нет, это не совпадение.

Я рассказываю ей про «Спасателей Бэй» и про то, что Гэвин просто не мог назвать так компанию по ошибке.

– Ничего не понимаю, – говорит Кэлли, хмуря брови.

– Я тоже, – говорю я. – Но это правда.

– Так, давай-ка еще раз. Ты назвала в честь него ребенка. Он назвал в честь тебя компанию. Но вы друг друга ненавидите?

Я нервно смеюсь:

– Да, примерно так.

– Это просто должно что-то означать, – настаивает она.

Кэлли продолжает говорить, упоминая что-то про утраченную вторую половинку, но я не слушаю и листаю страничку дальше.

Я чуть не роняю телефон Кэлли, когда дохожу до следующего абзаца. Желчь поднимается к моему горлу. То же самое чувство возникло у меня сегодня утром, когда я заглянула за угол и увидела, что Гэвин разговаривает с Мэддоксом.

– Ты словно таракана проглотила, – говорит Кэлли. – Что там теперь?

– Он женился на ней. – Я едва могу прошептать эти слова.

– На ком?

– На Карен, – говорю я, от ее имени у меня физически болит язык. Вероятно, из-за того, что я его прикусила. – Они были друзьями в университете. Она хотела его заполучить, и ее подруги по женскому клубу не упускали шанса мне сообщить, что именно она должна быть его девушкой.

– О боже, правда? Это, наверное, охренительно больно. Мне очень жаль. – Кэлли забирает у меня телефон и кидает его в сумочку. – Пока хватит.

Подруга наклоняется и вытаскивает у Мэддокса из ушей наушники.

– Давай поиграем в «Я вижу», – предлагает она. – Ты начинаешь, Бешеный Макс.

Мой сын улыбается, потом смотрит в лобовое стекло и говорит:

– Я вижу… что-то желтое!

Они начинают играть, а я вспоминаю учебу в университете. Я думаю о том, сколько раз Гэвин говорил, что мне не стоит беспокоиться насчет Карен. Что их поездка в Бразилию исключительно платоническая. Я вспоминаю нашу ужасную ссору после того, как он взял ее на концерт, на который я не смогла пойти.

Как выясняется, я имела полное право ревновать. Думаю, даже если бы я не забеременела, их совместная поездка в Бразилию нас бы разлучила.

Он женился на ней?

Я просто не понимаю. Она олицетворяла собой все, что он презирал. Я вздыхаю и пытаюсь выкинуть из головы все мысли о Гэвине и Карен Макбрайд.

– Подводную лодку! – кричу я.

– Ну ма-а‐ам, – говорит Мэддокс, закатывая глаза. – Предлагай нормальные варианты, а не глупые.

– Ты хочешь сказать, что я глупая? – со смехом спрашиваю я. – Может, я увидела подводную лодку на рекламном щите. Откуда ты знаешь?

– Нет, мама, ты совсем не глупая, – отвечает он, чуть шепелявя. – Ты самая умная мама из всех, которых я знаю.

Сын наклоняется и обнимает меня. Я сжимаю его в объятиях чуть сильнее и чуть дольше, чем обычно, потому что еще никогда я не испытывала такой неуверенности в нашем будущем.

Глава 25

В самолете Кэлли играет с Мэддоксом, а я пытаюсь – впрочем, безуспешно – перестать думать о том, что Гэвин сказал вчера вечером. С чего он вообще решил, что я должна ему что-то объяснять? Что объяснять? Что я забеременела? Что бросила учебу, чтобы растить его ребенка? Что не сделала аборт?

Не понимаю, почему он был по-настоящему зол на меня – ведь это он меня бросил и закончил наши отношения. Почему он обвинил меня в том, что я что-то написала в «Фейсбуке»? У меня никогда в жизни не было аккаунта в «Фейсбуке». Он сказал, что я разбила ему сердце – его чертово сердце, если я правильно запомнила. И показал мне брелок – тот самый, он хранил его восемь лет. Мой брелок. Он просто случайно оказался у него в кармане в тот день, когда мы неожиданно друг на друга наткнулись? Я совершенно ничего не понимаю.

Он был пьян. Это я знаю точно. Может, он еще и наркотики принимает. В Википедии написано, что его компания находится в Лос-Анджелесе – там употребляют наркотики. Он работает в сфере кинопроизводства – там тоже употребляют наркотики. Скорее всего, дело в этом. Это единственное логичное объяснение.

Я пытаюсь поспать, потому что у меня было лишь несколько часов сна, после того как я свалилась от усталости почти на рассвете. Но как только я закрываю глаза, я вижу его. Гэвина Мэддокса Макбрайда. Человека, которого ненавижу. Человека, который может заявить права на моего ребенка и подвергнуть его влиянию своей стервы-жены. Человека, который собственноручно уничтожил меня для всех остальных мужчин.

Человека, которого я, наверное, всегда буду любить.

В машине по дороге домой Кэлли снова достает телефон. Я знаю, что она опять его гуглит.

– А теперь ты что делаешь? – спрашиваю я.

– Ищу его в «Фейсбуке», – отвечает она.

– Боже милостивый, зачем?!

– Потому что каждый, кто что-то собой представляет, есть в «Фейсбуке», – говорит она, закатывая глаза. – Кроме тебя, – она щелкает по экрану еще несколько раз. – И, как выясняется, его.

Я хлопаю глазами.

– Правда? – спрашиваю я.

Я не пользуюсь «Фейсбуком», но хорошо знаю, насколько он популярен. И если подумать, это был бы хороший способ