Шрифт:
Закладка:
– Ты очень быстро плаваешь, дружище.
– Спасибо, – отвечает он.
– Как тебя зовут? Когда-нибудь я буду за тебя болеть на Олимпийских играх.
Он с гордостью улыбается, отчего у него на щеке появляется ямочка, и отвечает:
– Макс.
– Знаешь, Макс, я готов поспорить, что ты плаваешь быстрее, чем я. Сколько тебе лет? Восемь? Девять?
– Семь, – говорит он, широко улыбаясь.
– Макс! – зовет его женщина с другого конца бассейна.
Я киваю ей.
– Это твоя мама?
– Нет, это моя няня. Она не разрешает мне разговаривать с незнакомцами.
Он крутит пальцем вокруг уха, и я смеюсь.
– Мэддокс Митчелл, немедленно иди сюда! – кричит его няня.
– Мне пора.
Он откидывает очки, и я вижу его пронзительно-голубые глаза.
– До свидания!
Он смотрит на меня, пока плывет на спине на противоположный конец дорожки.
Когда я вижу его глаза, у меня начинается приступ паники.
Я.
Не могу.
Дышать.
Я словно тону на мелководье.
Я не могу пошевелиться.
Мои ноги прикованы к полу, я парализован сомнениями.
Ноющая боль поднимается из глубины живота и клещами стискивает мое горло. Я сажусь на бортик, делаю глубокий вдох, а мои мечущиеся мысли ищут объяснения. Я качаю головой, кровь пульсирует у меня в висках. Как такое возможно? Его глаза – это мои глаза! Я только что посмотрел в свои чертовы глаза.
Я восстанавливаю контроль над своими ногами, выскакиваю из бассейна и хватаю полотенце, одновременно с этим делая быстрые подсчеты в уме. Он сказал, что ему семь лет. Я не видел ее почти восемь. Этого просто не может быть. Но, ради всего святого, у него мое второе имя – уж, конечно, она бы не назвала ребенка Говнюка в честь меня. И это сходство…
Мое сознание исступленно пытается осознать то, что моему сердцу уже известно. Что мальчик, который плавал рядом со мной в бассейне… мальчик, который улыбнулся мне с ямочкой Бэйлор на щеке… мальчик, которого зовут Мэддокс и который, если честно, просто моя копия, – этот мальчик должен быть моим сыном.
Ребенок.
У меня есть ребенок, черт побери!
Внезапно мне приходит в голову, что эту информацию от меня скрывали восемь лет. Да кем она себя возомнила, чтобы скрывать это от меня… скрывать его от меня?
Даже не вытершись насухо, я бегом поднимаюсь в свой номер: с меня капает вода, и я чертовски зол. Я врываюсь в номер и вижу, что Скотт и Анджи просматривают вчерашние документы.
– Позвони нашему юристу, – бросаю я Анджи. – Немедленно!
– Гэвин, – она встает и подходит ко мне. – Что случилось? Ты в порядке?
Анджи смотрит на Скотта, и они обмениваются многозначительным взглядом.
– Это как-то связано с Бэйлор Митчелл? – спрашивает она.
Я наклоняю голову и смотрю на нее.
Анджи поясняет:
– Скотт рассказал, что вы вчера ее встретили.
Она приносит мне сухое полотенце из шкафа.
– Зачем тебе юрист, Гэвин?
Анджи внезапно широко раскрывает глаза.
– Ты же не убил ее и не закопал тело, правда? – нервно смеется она.
Я сурово смотрю на нее.
– Нет. По крайней мере, пока, – говорю я. – У нее есть семилетний сын. Которого зовут Мэддокс. – Я указываю себе на грудь. – Это мой чертов ребенок!
Она смотрит на меня в недоумении.
– Ты же знал, что это вполне вероятно, Гэвин. Почему тебя вдруг волнует, что это твой ребенок?
– Ты о чем, Анджи? Я даже не знал, что она была беременна, – говорю я. – Она сбежала со своим козлиной Крисом, и больше я о ней ничего не слышал.
Анджи охает и бледнеет. Она подходит к дивану и садится. Скотт спрашивает, в порядке ли она. В ответ она качает головой и обращается ко мне:
– Ты не писал Бэйлор письмо и не давал денег на аборт? Письмо, в котором ты просишь ее никогда с тобой больше не связываться?
Я швыряю полотенце, мне даже не важно, что оно сметает что-то со столика на пол. Я подхожу к дивану, на котором сидит Анджи.
– Нет, я не писал никакого письма. Я вообще ни хрена не сделал. Она бросила меня, Анджи. Я ее любил. Если бы я знал, что она беременна, я бы на ней женился.
– О боже, – произносит она.
На ее лице грусть и сожаление.
– Тебе лучше начать говорить, Анджи, и поскорее!
Несмотря на ранний час, я наливаю себе щедрую порцию алкоголя. Кажется, это мне сейчас не повредит. Я чувствую, что весь мой мир вот-вот перевернется.
– Я не знала, Гэвин, – говорит она.
Ее нижняя губа дрожит, а на глазах появляются слезы.
– Она сказала, что ты написал письмо после того, как узнал про ребенка. Она просила не упоминать при тебе об этом, потому что ты был слишком расстроен.
– Кто сказал? Бэйлор? – спрашиваю я, недоумевая, почему Бэйлор вдруг стала обсуждать с Анджи такую деликатную тему.
– Нет, не Бэйлор. Карен, – говорит она.
– Что?! – спрашиваю я, переводя взгляд со Скотта на Анджи, в поисках ответов на вопросы, роящиеся в моей голове. – Почему Карен сказала, что я написал Бэйлор письмо, если я даже не знал про ребенка?
Я пристально смотрю на Анджи. Она дрожит всем телом, закрывает глаза и вздыхает.
– Боже, Гэвин. Это все я виновата. Я знала, что Карен пыталась вас поссорить. Я знала про поддельную страничку на «Фейсбуке». Я про все знала. Но я ничего не говорила, потому что она сказала, что ты знал про беременность и сам порвал с Бэйлор.
– Поддельную страничку на «Фейсбуке»? – переспрашиваю я. – Ты имеешь в виду страничку, на которой утверждалось, что Бэйлор встречалась с нами одновременно?
Она пристыженно кивает.
– Да, ту самую. «Фейсбук» тогда только появился. Любой мог выдать себя за кого-то другого – достаточно было адреса электронной почты. Тогда еще немногие пользовались «Фейсбуком», поэтому была небольшая вероятность того, что страничку увидит кто-то из друзей Бэйлор. Карен завела эту страничку, как только ты сказал, что хочешь встречаться с Бэйлор. Она скопировала фотографии с твоего телефона и каким-то образом убедила подругу добыть фотографии с телефона Криса. Кажется, одна из девушек из нашего женского клуба с ним вместе училась. Она пыталась заставить тебя ревновать, сказав, что Крис с кем-то встречается, потому что знала, что когда ты спросишь об этом его или Бэйлор, они будут это отрицать и у тебя возникнут подозрения. Карен время от времени постила что-нибудь на поддельной страничке, чтобы все выглядело достоверно, а ты потом
