Шрифт:
Закладка:
Какой бы лицемеркой не была мать, ребенок не виноват ни в чем. Это маленькое чудо, которое должно появиться на свет.
И раз уж я снова по тупости своей «начудил», надо что-то решать.
Разъяренный, складываю бумагу в несколько раз, запихиваю в карман. Выскакиваю на крыльцо и бешено хлопаю дверью. Делаю вдох, но давлюсь большой порцией свежего воздуха.
Закашливаюсь, увидев знакомый джип возле клиники. И возникшую из него рожу Волкова:
- Артур, а вы тут какими судьбами? – выходит из машины. - В женской-то консультации? – ехидно тянет, а сам телефон из руки в руку перекладывает.
- Встречный вопрос, - парирую я.
Спускаюсь по лестнице, направляюсь к своему лексусу, по дороге снимая сигнализацию. Разумом понимаю, что должен уехать сейчас, дабы не провоцировать конфликт с представителем власти. Они как боги в этом курортном городишке. Мне с Волковым еще проект согласовывать, который я тщательно скрываю до последнего. И дела вести.
Но…
- Так я цветочек встретить хотел, - бросает он невозмутимо, а я зубами скриплю от его обращения к матери, черт возьми, моего будущего ребенка. – Как с работы освободился, так сразу за ней. Вот, звоню – не отвечает. Должен же я быть в курсе, как себя чувствует… моя женщина.
Внешне незаметно, но внутри меня щелкает планка и слетает к чертям собачьим. Гнев высвобождается, как из ящика Пандоры.
- Разве Лиля не у вас в подчинении? – изгибаю бровь. - А как же конфликт интересов?
Вопреки здравому смыслу, я меняю маршрут – и двигаюсь сейчас к Волкову. Спокойный, холодный, равнодушный. Таким видит меня он. И не догадывается, что демон уже на свободе.
Как Лиля звала меня? Цербер? Адский пес?
В точку, мать вашу!
- Так запрет этот родственников касается, жен, - ни о чем не подозревая, продолжает провоцировать меня Олег. - На любовниц не распространя…
Конец фразы тонет в хлюпающем звуке. Из носа целого (уже не совсем) заместителя мэра брызжет кровь. И в то время, как я вытираю кулак, Волков прижимает руки к лицу. Качается, так и норовит осесть на асфальт. Переигрывает – не так уж и сильно я его приложил. Мало уроду.
Делаю еще шаг к нему, беру за грудки некогда идеального пиджака.
- Имей уважение к ЭТОЙ женщине, - намеренно не уточняю ее «принадлежность». Потому что сам не знаю, чья она.
И совсем дурею от одной лишь мысли, что Лиля могла спать с ним. При том, что носит под сердцем моего ребенка. Ну нет, это уж слишком. Лжет Волков. Хотя… Да нет!
В любом случае, несмотря на мою злость на Лилю, несмотря на ее обман, ни одна паскуда ее смеет говорить о ней в таком тоне!
- Ты говорил, что видов на нее не имеешь, - хрипит заммэра.
- Я передумал, - выпаливаю на эмоциях.
Кулак опять летит в морду Волкову, но теперь «разукрашивая» скулу. Для профилактики.
С трудом заставляю себя отойти, пока Олег прячется в салоне своего джипа.
- Ты об этом пожалеешь, - тявкает напоследок и тут же закрывается, блокируя двери.
- Да это и так ясно, - отмахиваюсь зло.
Построил бизнес в России. Отлично. И опять просрал все из-за бабы. Потому что Волков будет мстить.
Прыгаю в бессменный лексус. Единственный, кто не предал. Просто железо не умеет этого делать. До вечера бесцельно езжу по городу, пытаясь остыть. Хотя бы немного. Насколько это возможно в сложившейся ситуации.
Почувствовав, что готов говорить с Лилей, направляю лексус в сторону дома друга.
Мне открывает Лариса. Бешенство опять накрывает. Окидываю ее презрительным взглядом: всех баб в этом доме ненавижу. Собрались кобры. Жаль Михаила, очень жаль. Но это его выбор. А мне свои проблемы решать надо.
Игнорирую приторное женское блеяние, от которого хочется вырвать, прохожу мимо Ларисы – и нагло поднимаюсь на второй этаж. В комнату Лили.
Вхожу без стука. Сразу вижу ее.
Сидит на кровати, спиной ко мне, листы какие-то перебирает.
Приближаюсь, но Лиля даже не реагирует на звук шагов. Бубнит что-то себе под нос, будто заклинание читает. Скорее, проклятие. На меня уже подействовало.
- Малыш. Мой? – все, что могу выжать из себя сейчас.
Лиля вздрагивает, подскакивает с постели, испуганно смотрит на меня, теребит пальчиками медкарту. Изучаю ее некоторое время, пока жду ответ, который и так знаю. Подсчитал сроки.
В какой-то момент из ее папки выскальзывает УЗИ-снимок, планирует в воздухе и ложится на пол изображением вверх. Как по команде, мы вдвоем опускаем глаза на «фото». Хочу поднять, но приходится сделать это одновременно с Лилей.
Сжимаем снимок пальцами с двух сторон, пересекаемся взглядами.
Сомневаюсь на доли секунды.
Лиля выглядит чистой, наивной, растерянной. Взмахивает влажными от слез ресничками, смотрит на меня так, будто нуждается во мне. Словно я для нее нечто большее, чем денежный мешок, который она решила потрясти. Но это лишь иллюзия.
Вырываю снимок из ее руки. Грубо и резко. Довольно игр!
- Мой? – повторяю настойчивее.
Сам цепляюсь взглядом за изображение, и что-то теплое разливается внутри меня.
Ребенок.
Результат Лилиного обмана и… моей бракованной любви. Опять не к той женщине.
- Твой, - выдыхает она.
Что же, ожидаемо.
- Ты солгала мне в ту ночь, - обвиняю, но она не спешит спорить. Потому что я прав.
Не случайность, а намеренная ложь.
Забираю у Лили медкарту, пролистываю небрежно, вкладываю туда УЗИ-снимок. Вместе пойдем на учет становиться. Будет теперь под присмотром у меня. Чтобы всякие Волковы рабочие отношения не нарушали.
- Я была уверена, что мы больше никогда не встретимся, - врет, а сама ладони на плоский живот укладывает, акцентируя на своей беременности.
Очередная манипуляция. И ведусь же. Почти протягиваю руку, чтобы провести по ее животику. Но вовремя одергиваю себя.
- И сейчас лжешь, - чеканю холодно. – Ты знала, кто я, и забеременела намеренно. Чтобы потом манипулировать мною.
Замирает, крепче обхватывает себя руками, мрачнеет. Потому что ее мотивы разгаданы. Четко выверенный план полетел к чертям.
- Что же, ты угадала. Своего ребенка я никогда не оставлю, - пытаюсь приструнить гнев, однако тщетно. – Но на его распутную мать моя доброта не распространяется. Ты исчезнешь из нашей жизни сразу же после родов, - припечатываю ее приговором.
Жду реакции. Если бы для нее действительно был важен ребенок, то я бы уже по морде получил.
Однако Лиля молчит. И даже не шелохнется. Выбрала выжидательную позицию?