объектив попадает молодая девушка, которая сидит на корточках позади старика и юноши. Как видите, у нее бледное, словно у привидения, худое веснушчатое лицо, рыжеватые волосы собраны в хвост. Склонившись над вырытой стариком бороздой, она тонкими руками высаживает туда разные предметы: палые листья павловнии, сосновые иголки, бамбуковые щепки, палки, куски черепицы и взявшиеся непонятно откуда зеленые травинки… Однако сухой песок сыпется и бамбуковые щепки норовят упасть. Чтобы этого не произошло, девушка хлопочет и так и эдак. Казалось бы, воткни их поглубже — и дело в шляпе! Но это подход дилетанта, ведь в черепках и бамбуковых щепах она видит нежные ростки травы и цветов, поэтому грубость тут непозволительна. Девушка бережно присыпает «корни» песочком… Но если, несмотря на все усилия, бамбуковая щепка падает, в девушке просыпается раздражительность и она шутя переламывает палку, как мягкий росточек, и отшвыривает обломки. Откуда, спросите, в этих слабых, тонких ручках берется ужасающая, не уступающая мужской сила? На самом деле во всех людях, включая самых изнеженных барышень, таится страшная мощь! Из поколения в поколение мы внушаем себе, что человек (особенно женщина) нежнее и слабее, чем другие животные. В результате этого в нас совершенно перестала проявляться сила. Однако, сталкиваясь с чем-то экстраординарным и значительным — землетрясением, пожаром или собственной психической ненормальностью, человек мигом забывает об этом предрассудке и обретает изначальные физические способности. Доказательством чего и служит данная девушка. Прошу простить меня за отступление и пространный комментарий, но это хороший экземпляр, доказывающий от противного теорию «психической наследственности» доктора Масаки.

Поодаль от старика, юноши и девушки стоит невысокий, стриженный под ежик мужчина в разодранной визитке. Вперившись в стену, он ораторствует:

— Я слышал, что Бодхидхарма провел девять лет, стоя лицом к стене в Шаолине, на горе Сюнъэр — «Медвежье ухо». Следуя его примеру, я девять лет упражняюсь в красноречии лицом к стене. Все для того, чтобы уничтожить мир политиков! Они все приукрашивают, чтобы сгладить неравенства… Да наступит эра всеобщего избирательного права! То есть… Я! — мужчина с криком поднимает правую руку и машет ею из стороны в сторону.

За его спиной шествует странная женщина средних лет. Подбородок ее выступает вперед, а слой грязи, покрывающий лицо, видимо, заменяет косметику. Из-под кимоно показываются голые ноги, позади волочится растрепанный пояс маруоби[41]. Кто же додумался так ее нарядить?.. На неприбранной голове возвышается картонная корона, покрашенная алыми чернилами. Опасаясь ее уронить, женщина горделиво поглядывает по сторонам и, словно королева, дефилирует туда и обратно. Выглядит это весьма странно.

Каждый раз, когда женщина проходит мимо высокого мужчины с густой бородой, тот падает на колени у корней павловнии и кладет земные поклоны. Это директор начальной школы в Нагасаки. Он унаследовал от предков веру в Иисуса и сделался таким истовым, что его поместили в клинику. Из обломков черепицы и кирпича он мастерит статуи святых и заставляет других больных из своей палаты простираться перед ними. Бедняга верит, что эта женщина, возомнившая себя королевой, не кто иная, как Дева Мария, и проливает, завидя ее, благоговейные слезы.

Вокруг распростершегося бородача скачет девушка с косичками — ученица второго класса старшей школы. Однажды в ней проявился редкостный талант к искусствам, но девушка стала выказывать разнообразные признаки преждевременного слабоумия. Кстати, изначально она обладала мрачным, меланхолическим нравом, но, как только случился припадок, характер ее вмиг переменился. И когда, принимая пациентку в больницу, доктор Масаки спросил, как ее зовут, та ответила: «Я… я безумная танцовщица, Анна Павлова!» Теперь эта девушка всеобщая любимица. Она пляшет и распевает песни собственного сочинения.

В си-и-и-нее небо ты посмотри:

белые тучи плывут высоко,

черные тучи низко плывут —

рядом друг с другом, ля-ля, ля-ля-а!

Я-а-а-а буду рядом с ни-и-ими гулять!

Если мы вместе шататься пойде-о-ом,

в красную стену врежемся мы-ы-ы-ы,

ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!

Далее перпендикулярно траектории, по которой движется женщина в короне, ходят обнявшись за плечи двое ремесленников лет сорока. Тот мужчина, что справа, якобы гуляет по Токио, а тот, что слева, исследует Южный полюс. Говорят, они прекрасно совпали по темпераменту, и потому стали неразлучными и самодостаточными «попутчиками».

Неподалеку от них, у входа на территорию, сидит тучная бабка. Судя по изысканному рисунку кимоно, эта женщина явно не из простых, однако ей самой кажется иначе. Считая себя обитательницей трущоб, она постоянно выискивает и давит воображаемых вшей… Но что это?! Старуха развязала пояс оби и, обнажившись донага, шумно вытряхивает кимоно! Всякий раз, когда случается подобное, у оратора, путешественников и у школьницы прекращаются припадки. Они тычут в бабку пальцем и хохочут, держась за животы.

Итак, господа, полагаю, вы внимательно понаблюдали за каждым сумасшедшим, которых мы только что показали, и заметили нечто специфическое.

«И всего-то? Разве это не обычные сумасшедшие? И это клиника свободного лечения? Да в любой психушке такого полным-полно! Мы-то, слушая ваши рассказы, представляли огроменное поле, по которому бродят, демонстрируя свои причуды, сотни, нет, тысячи сумасшедших! А тут и говорить не о чем! И что же такое, потрудитесь объяснить, эта пресловутая психическая наследственность?!»

Наверняка кто-то из вас разочарован, удручен или готов расхохотаться… Но не спешите с выводами! Доктору Масаки за глаза хватило этих подопытных для исследования психической наследственности. В нашем фильме на примере двух-трех из них мы так легко и понятно раскроем механизм психической наследственности, что впоследствии вы запросто сумеете объяснить причины безумия любого сумасшедшего. Иными словами, эти десятеро суть представители бесчисленного множества душевнобольных, образцы мирового класса. На собственном примере они демонстрируют принципы психической наследственности, изучаемые доктором Масаки более двадцати лет кряду.

Вернемся к первому нашему знакомцу — седовласому старику, что роет борозды у стены из красного кирпича. Это Гисаку Хатимаки. Его предок в пятом поколении, то есть прапрадедушка, был известным зажиточным крестьянином по имени Гидзю Хатимаки из деревни Торикай, что во владениях Фукуоки. Этот Гидзю (левша с рождения) преуспел в жизни благодаря мощной физической и духовной силе. Всего за поколение он сумел сколотить состояние одной лишь мотыгой, и местный феодал Курода пожаловал ему фамилию Хатимаки и право носить меч.

Если вы спросите, откуда такая странная фамилия, мы ответим: с малых лет у него была кличка Хатимаки[42]. Повязка спасала его от пота, который норовил залить глаза, ведь у трудяги не было ни минутки даже чтобы утереться! Лишь один раз за весь день — когда со сторожевой башни замка Майдзуру в Фукуоке объявляли стражу Лошади[43] —