— Отец, это мы, если что, убери оружие! — О как, а они как смогли попасть сюда? Все оказалось проще, чем я думал. Никто из них не собирался нас бросать, сначала пытались как-то разбить плиту, но куда там, да к тому же инструмента подходящего не было у них. Но тут вновь с хорошей стороны проявил себя Карий. Заморозил плиту, дюйвы били по ней своими шипастыми хвостами. Не с первого раза у них получилось, а примерно так с пятой заморозки плита не выдержала такого хамского обращения и раскололась.

— Ну проходите, гости дорогие, вроде тут пока никто не нападает, но Зверь сейчас проверит тут все вокруг. — Проверять отправился не только Зверь, но и все дюйвы, лишь Тьма никуда не спешил, не конское это дело.

Через полчаса мы убедились, что на самом деле никого тут более нет. Ни внизу, ни там вверху на ярусах, поэтому логично, что все решили немного отдохнуть плюс изучить место, которое на самом деле выглядело инородным для континента Африка.

Лично я заинтересовался скульптурой. Обошёл постамент, и надо же, с другой стороны оказалась узенькая лестница, выдолбленная прямо в камне. Удержаться не смог, ноги сами стали подниматься наверх.

Последняя ступенька, и я вывалился наконец возле скульптуры. Кто под таким углом делает лестницы? Я пару раз чуть не навернулся. Поднялся на ноги и смог наконец лучше рассмотреть, кто у нас тут стоял. Мужчина, даже в изображении камня он был мужественен, взгляд проницательный такой, что казалось, глаза живые. Глаза моргнули, я от неожиданности сделал шаг назад и чуть не полетел вниз, с трудом умудрился сохранить равновесие. Но это было ещё не всё. Глаза скульптуры зажглись мягким голубоватым светом, и в следующий момент этот самый свет окутал меня самого всего.

* * *

— Калиг, постой, давай ещё поиграем!

— Аранда, нам пора, учитель ждёт давно, как бы не наказали нас за опоздание.

Это где я оказался, и где моё тело? Голубое небо, зеленая трава, много цветов вокруг и двое детей, мальчик и девочка лет восьми, находились невдалеке от меня. Вдруг подул сильный холодный ветер, набежала чёрная туча, сразу потемнело, и уже через секунду пошёл сильнейший ливень. Моё желание было одно, укрыть детей от такого ненастья, но как это сделать без тела, я не знал.

«Ты можешь сразиться или укрыть детей! Если выберешь первый вариант, станешь сильнее намного, если второй, не получишь ничего. Твой выбор!»

В самом начале своего появления в этих мирах, скорее всего я впал бы в ступор, но таким меня не удивишь уже давно, а выбор лично для меня был вполне очевиден. Укрыть детей, конечно же.

Укрыть-то укрыл, но нутром чувствовал, всё это делал не я. Странное, честно говоря, ощущение. Но вот закончилось представление, на секунду зрение отказало, а когда вновь стал видеть, то оказался в другом месте. Огромный белый зал чем-то напоминал храмовый зал, но размером просто поражал, а украшен он был так, что любой король позавидовал бы. Пустым зал не был, тут были представители разных рас, эльфы светлые, темные также присутствовали, вон и гном стоял, правда, немного необычный, слишком высокий и борода белая, в остальном такой же, как и остальные. В большинстве, конечно же, здесь были люди, но вот до моих ушей донесся шум разговоров, словно до этого звук был отключен. А вот когда я стал слышать имена присутствующих, вдруг понял, что попал в общество богов. Вон стоит Инпут совсем молодая, множество других богов, о которых я и не знал. Да что там, тут присутствовал сам Верховный и глава оборотней даже, когда еще они не хотели уничтожить друг друга. Вопрос лишь один у меня возник, что здесь я забыл, так как на этот раз прекрасно чувствовал своё тело, но слава неизвестному, меня вроде никто не видел. Возможно, так и было задумано.

Тут моё внимание привлекли новые действующие лица, парень и девушка, даже догадался, кто они такие — выросшие Калиг и Аранда. Одеты были в белоснежные лёгкие одежды, шли они по центру к трону, на котором восседал незнакомый мне, скорее всего, бог. Возможно, он типа Зевса земного, главный тут. Когда молодые люди дошли до трона, то опустились на колени, после чего "Зевс" встал, и полилась речь из его уст. Смысл я понял быстро, вот как, оказывается, становятся богами, не с самого детства, а есть специальный ритуал, стало даже интересно. Обозревая всех богов, я стал свидетелем перешептывания Инпут с неизвестной мне личностью, как тот смотрел в сторону молодежи, мне не понравилось. Взгляд полный ненависти и презрения, а потом заметил, как Инпут что-то передала другому, что-то блеснувшее тусклым светом. Промелькнула мысль, что это всё неспроста. Почему-то пришла уверенность, что это оружие, и может произойти что-то нехорошее. Попробовал передвигаться, получилось, и всё так же меня никто не видел. Я что, дух или призрак, а может просто невидимка? Проверять не хотелось, мало ли. Тем временем незнакомец, получивший неизвестный предмет, стал не спеша продвигаться вперед, стараясь никого не задеть. Было это очень подозрительно, но что делать, я пока не представлял, да и надо ли вообще? Может я всего лишь сторонний наблюдатель истории этого мира?

Тем временем главбог закончил свою речь, на головы молодых людей надели короны, сверху посыпались лепестки цветов, правда, бросающего я не заметил, магия однако. А вот неизвестный уже стоял в паре метров от новоявленных божеств, на всякий случай я сам также придвинулся поближе, не зная, смогу ли вообще предпринять что-либо. И вот они повернулись к остальным собравшимся, раздались поздравительные крики, боги бросали цветы и украшения, а я заметил блеск кинжала в руке неизвестного. Его намерения были очевидны, убить хотя бы одного из новоявленных божеств, двух не успеет — это факт. Смотреть и ничего не сделать было выше меня, хотя если я всего лишь наблюдатель… тогда всё очень плохо.

Молодые стали идти навстречу нам, гадёныш подобрался и выжидал удобного момента, а мне пришло понимание, что могу вмешаться, если есть желание, вот только условия были, мягко говоря, неприятными.

«Есть два пути, уйди с дороги и спрячь совесть свою. Погибнет лишь Калиг, но ты уйдешь живым. Или останься, спаси, но смерть твоя оставит неизгладимый отпечаток. Твой выбор?».

Что значит «неизгладимый отпечаток»? Душа, что ли, очерствеет? Так она давно уже огрубела