Как ни странно, эта идея все расставила на свои места. Перспектива вновь становиться участковым уполномоченным Максима ужаснула. Не потому, что работа участковым ему не нравилась или была не самой престижной в отделе. Просто эта должность полностью перечеркивала главную мечту его жизни — расследовать запутанные дела! Не та специфика, другой масштаб. Максим вдруг ясно осознал, что никаких перспектив у него в отделе не было, как бы он ни старался, и чтобы ни говорил начальник. В лучшем случае дослужился бы до начальника участковых. И то маловероятно.

Максим взглянул на Мухина. Тот участливо смотрел на него и, кажется, уже совершенно не злился. Взрослый мужик. 46 лет. Лицо мужественное, словно высечено из камня. Глубокие морщины, в висках седина, а в глазах какая-то тоска. Было видно, что Мухин не очень-то доволен своей жизнью. Работа, работа, работа. Работа. Одна и та же вот уже лет двадцать. Те же правонарушения, те же правонарушители, та же дорога к отделу, и та же из отдела. Ему бы с таким лицом в космос летать. А он застрял. Максим вспомнил, как преображается взгляд начальника, когда он выходит на работу после охоты. Глаза полны жизни, горят. А спустя пару дней опять гаснут. И такую трансформацию часто можно было наблюдать в глазах коллег, которым суждено было проработать в должности больше десяти лет. Максим испугался, что у него появится тот же взгляд. Затравленный писаниной.

Что же. Уволили, так уволили. Значит, так тому и быть! По крайней мере, после увольнения, перед ним открываются все двери. Самые настоящие, карьерные, а не временные. И пусть на государственную службу путь для него закрыт, по крайней мере, какое-то время, он может попробовать себя в качестве частного детектива. Или, на худой конец, адвоката. Ну, или вообще, может заняться чем угодно. А уж как обрадуется мама, узнав, что он больше не полицейский!

—Сергей Михайлович,— на удивление спокойным голосом обратился Максим к своему бывшему начальнику,— у меня в кабинете кое-какие вещи остались, можно, пока документы оформляют, я их заберу?

—Конечно,— спустя непозволительно долгую для подобных вопросов паузу ответил Мухин, используя редкую интонацию, объединяющую разочарование и растерянность.

Начальник подразделения участковых надеялся, что его речь повлияет на Минина, что он хотя бы выкажет сожаление по поводу своего увольнения, попробует как-то адекватно объяснить, что с ним произошло, постарается сохранить добрые отношения, извинится. Но мальчишке, по всей видимости, было все равно. Что в голове у этой молодежи, Сергей Михайлович Мухин не знал.

Выбравшись из-за стола, начальник участковых направился в соседний кабинет, дав Максиму знак следовать за ним. В кабинете участковых находились двое: участковый Матвеев и старший участковый уполномоченный Миронов. Они, сгорбившись, сидели за своими столами и напряженно стучали по компьютерной клавиатуре. Экраны по старой полицейской привычке были слегка отвернуты от входной двери, и входящим было совершенно не видно, что за документы находятся сейчас в работе. А напряженная обстановка в кабинете не оставляла сомнений, что участковые занимаются чем-то очень серьезным. Об этом свидетельствовали и наваленные на столе проверочные материалы. Но Максим точно знал, что участковые играют в Контр-Страйк. В свое время Миронов поделился с ним старой премудростью: если разложить на столе проверочные материалы, то начальник будет считать, что работа кипит. И, даже, если будешь застигнут за каким-нибудь сторонним занятием, всегда можно сказать, что только что решил отвлечься на пять минут.

Вот и в этот раз Мухин не стал вникать, чем занимаются его подчиненные. Было видно, что ребята активно работают. А, может быть, опытный начальник специально делал вид, что ничего не замечает, пока работа шла, как надо, и показатели были удовлетворительными.

—Так, хлопцы,— начальствующим тоном обратился он к участковым,— Минин объявился. Хочет вещи свои вещи забрать. Проследите, чтобы всё путем было, а потом его снова ко мне!

Не дождавшись вопросов, начальник вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Матвеев и Миронов с вытянутыми от удивления лицами таращились на Максима. За игрой они прошляпили главную новость отдела, о том, что нашелся их без вести пропавший коллега. Максим, ожидая, когда его бывшие сослуживцы выйдут из ступора, глядел то под ноги, то в окно, то на занавески, то на гардину.

—Ты где был?— спросил, наконец, Матвеев.

—Да так, долго объяснять,— неопределенно ответил Максим.

—А чё грязный какой? Бухаешь, что ли?— включился в беседу Миронов, на подсознательном уровне улавливающий конъюнктуру отдела.

—Да тут всё сложно,— опять отмахнулся Максим от прямого ответа.

—Ясно,— кивнул Матвеев, выразив общее с Мироновым понимание, что ничего конкретного они от Максима добиться не смогут,— в общем, мы твои вещи все в коробку сложили. На сейфе.

Максим взглянул на сейф и увидел зеленую картонную коробку из-под офсетной бумаги и тревожный чемодан, которые стояли на том самом месте, где раньше находились останки Ирины Кузнецовой.

—А останки где?

—Передали на захоронение,— пожал плечами Матвеев,— они ведь не криминальные.

—А с материалами что?

—Что-что,— с нескрываемым раздражением откликнулся Миронов,— мне отписали. Я отказал. Так что с тебя пузырь!

Максим, проигнорировав последнюю фразу, подошел к сейфу, осторожно снял с него коробку и заглянул внутрь. Там довольно небрежно были свалены его вещи: исписанные бумаги, перекидной календарь, канцелярский органайзер с высыпавшимися принадлежностями, ежедневник, кружка, ложка, резиновые тапки.

И тут он вспомнил про медальон, приклеенный ко дну сейфа. Сердце его застучало при мысли о том, что дело о перемещении во времени еще не раскрыто. Не ясно, где Александр и что стало с другими темпонавтами. А отказанные Мироновым материалы, ровно, как и его увольнение из полиции — ничего не значат! Он может продолжить расследование сам! Нужно только как-то незаметно извлечь медальон из-под сейфа, ведь оставлять его там было, по меньшей мере, неразумно.

Макс импровизировал красиво. Он снял с сейфа тревожный чемодан, открыл его, делая вид, что проверяет содержимое, и нечаянно уронил. Матвеев и Миронов, усевшиеся обратно за свои компьютеры, недовольно посмотрели на Максика. В их представлении произошедшее было так для него типично, что они тут же уставились в экраны, продолжив игру.

Максим же принялся быстро собирать все рассыпавшиеся по полу вещи. Но первым делом он, без стеснения засунул руку под сейф, нащупал приклеенный ко дну медальон, оторвал его, заглушив звук оторванного скотча коротким и выразительным кашлем. Медальон тут же отправился в карман к своему собрату. Как раз вовремя, потому что в этот самый момент дверь открылась, и на пороге появился встревоженный шумом Мухин.

—Максим-Максим,— покачал он головой, сразу же оценив ситуацию,— ключ от сейфа у тебя где?

—С собой,— ответил Минин, закончив собирать вещи.

—Сдавай!— устало потребовал начальник участковых, вытянув вперед руку,— и от кабинета тоже.