– Ник, прости... – залепетала я.

– За что? – не понял он.

Отец поддержал сына, передернув плечами:

– Не за что тебе извиняться, деточка. Мне действительно стало легче. И спина не болит...

Ник напрягся. Еще бы! Похоже, спина заболела у него.

– Прости, Ник! – умоляюще воскликнула я. – Я все исправлю!

И стала усиленно думать, что я сделала не так. Если лярва смогла прицепиться к другому, значит... Надо было сделать как минимум соляной круг! А куда лярва в том случае денется? То, что она никуда не исчезает, я уже уяснила. Вольт? Может, стоило сделать для нее вольт? Но она не человек. Ей достаточно маленького предмета.

Я взвыла, ударив землю ладонью. Ник опустился рядышком, будучи в шоке. А его отец непонимающе переводил взгляд с меня на сына.

– Чтоб этой лярве! – выругалась я. – И чтоб в моей дурной голове ума прибавилось! Самое главное в ритуалах – безопасность! А я!

– Не ругай себя, – охрипшим, видимо, от ужаса, голосом сказал напарник. – Ты ведь все исправишь.

– Исправлю... – жалко протянула я.

Очень хотелось плакать. Я конкретно так поднагадила тому, кто мне всегда помогает, всегда обо мне заботится... Самому доброму и бескорыстному человеку в мире! Острое чувство вины давило, заглушая анахату. И интуиция прекратила вопить о том, как же правильно создать ритуал. Я еще раз ударила землю рукой. И несчастно покосилась на Ника. А затем не выдержала, заревела, что вообще не в моем характере, и накинулась на него с объятиями. Что тоже не в моем характере. Обняла его за шею, и принялась со вкусом реветь, подвывая. Он очень растерялся. Казалось бы, куда больше? Принялся гладить меня по спине и говорить что-то успокаивающее. Моисей Леонидович вздохнул, смирившись с тем, что ничего не понимает, и тоже сел на траву. Даже травинку в рот положил, чтобы помусолить ее, пока я не перестану.

Минуты три я рыдала в три ручья. Потом слезы кончились, остались лишь истерические всхлипы. Ник все еще щебетал что-то успокаивающее о том, что он вовсе меня не винит и всякое бывает. Главное не то, что я ошиблась, а то, что в моих силах все исправить.

– Что тут происходит? – раздался вдруг глубокий женский голос.

Я вздрогнула от неожиданности и уставилась на гостью. Ею оказалась женщина лет пятидесяти в темно-сером длинном платье. И когда я взглянула в ее черные как ночь глаза, то почувствовала неясную близость, словно родственную связь. И напряглась. Чего ждать от объявившийся ведьмы я не знала. Но ведьмы мудры. Поэтому я дрожащим голосом сказала:

– Ошиблась в ритуале.

– И рыдать теперь? – фыркнула незнакомка. – Знала б ты, сколько я за всю жизнь совершила ошибок в ритуалах. Какой же я дурой была... Несколько раз привороты в твоем возрасте делала. Представляешь, что было с теми несчастными мужчинами?

Я шокировано открыла рот. Уже знала, что все привороты – порча. Где-то прочитала, и анахата дала тогда понять, что это правда.

– И что, все умерли? – прошептала я.

– Все до единого. Кто-то спился, кто-то снаркоманился, кто-то заживо сгнил, а кто-то помер от смертельной болезни. Но сначала, конечно же, они наслаждались семейной жизнью с вынужденными возлюбленными, одаривали их кулаками и прочими прелестями агрессии.

– Какой кошмар...

– Так что не реви и рассказывай, в чем дело.

Я пересказала то, что произошло, периодически срываясь на всхлипывания. Ник, дабы успокоить, держал меня за руку.

– Нашла из-за чего переживать! – покачала головой ведьма. – Сейчас все сделаем. Плата – восемьсот рублей. Сделаю скидку для моей коллеги.

– Заплачу, как вернемся домой, – сказал Ник.

Ведьма кивнула.

– Значит так, давайте для начала познакомимся. Меня зовут Тамара. Можно просто тетя Тома.

– Я Ада. Это Никита и Моисей Леонидович.

– Уж с Моськой я знакома, – криво улыбнулась Тамара, окидывая взглядом глупо хлопающего глазами отца Ника. – Что, сняла девчонка всё-таки лярву с тебя?

– Ты знала? – просипел Моисей Леонидович.

Тетя Тома расхохоталась:

– Конечно! Ведьма я или где?

– А чего не помогла?

– А я ведьма уже пятьдесят шесть лет! Знаю, что не в свое дело лезть не должна. У нас полдеревни с лярвами, сущами, и парочка даже с покойниками на горбу. И что, мне всех спасать? Сил не напасешься! Кому надо – сам придет.

Моисей Леонидович недовольно засопел. А я решила напомнить о существовании лярвы, удобно устроившейся на спине Ника. И тогда началась работа ведьмы, на которую я могу посмотреть со стороны.

Тетя Тома заново разожгла костер, кинула туда травы, которые кидала я, очертила солью круг вокруг огня и Ника, и кинула в круг пятирублевую монетку. Достала из резинового сапога нож, сняла с него чехол и приступила к работе. Ее заговор существенно отличался от моего. И я почувствовала себя ничтожеством. У тети Томы он был составлен так грамотно, что у лярвы просто не было шансов! И она слетела с Ника и, следуя за кончиком ножа ведьмы, всосалась в монетку.

– Ну вот и все, – улыбнулась тетя Тома. – А ты рыдала. Жив и здоров женишок твой.

– Он мне не жених, – поправила я.

И тетя Тома загадочно улыбнулась, отчего мне стало не по себе.

– А ты глупа, – хмыкнула ведьма. – Неопытна. Без наставника, да?

Я кивнула, недовольно скривившись.

– Это ты зря. Думаешь, это единственная ошибка, которая будет в твоей жизни?

– А я что сделаю? – огрызнулась я. – Где я найду наставника, да еще и нормального? Тем более, сейчас я в разъездах. Или вы хотите урок мне преподать?

Она покачала головой:

– Внучка у меня есть. Ей знания передам.

– Ну вот и все!

– Не кипишуй.

И я замерла. Вот же! Дала волю своим эмоциям! А ведь нельзя, нельзя! Иначе беда будет.

– Что надумала? – поинтересовалась тетя Тома. – У тебя лицо как у испуганного суслика.

– Благодарю за комплимент...

Тамара улыбнулась.

– Ладно, пойду я. Занесете деньги. Моська вам скажет, да, Мось? Не забыл дорогу в мой дом, а?

– Да вся деревня знает, где ведьма живет! – взмахнул он рукой. – Иди уж. Жужжишь и жужжишь... Благодарствую за