я думаю, он замечательный, – сказала Сара.

– Джаспер, – вдруг произнес наш сын. – Вот как я хочу его называть.

– Джаспер?

Одно из этих новомодных имен!

– Так зовут певца из группы, которая мне нравится.

– Ясно.

На обратном пути я посмотрел в зеркало. Джаспер сидел на коленях у нашего сына. Тот смотрел на щенка с восхищением.

Я перевел взгляд на Сару. Ее лицо озаряла почти такая же улыбка. Еще одно напоминание – как будто я в нем нуждался, – о том, насколько похожи мои жена и сын.

– Милый, не правда ли? – сказала она. – Это увлечет Фредди. Я знаю.

Затем звякнул ее телефон. Она взглянула на экран.

– Кто это? – спросил я.

– Никто.

– Неужели?

– Сам взгляни.

Сара сунула телефон прямо мне в лицо, хотя я был за рулем.

– Теперь доволен? – тихо спросила она. – Просто спам.

– Не ругайтесь, – раздался сзади голос Фредди.

– Мы не ругаемся, – ответили мы хором.

Я продолжил вести машину.

Но не мог выбросить из головы фразу Хилари: «Ты женился не на той женщине».

Глава 30. Сара

Я перезвонила Оливии, как только смогла. Чтобы остаться одной, пришлось притвориться, что мне нужно съездить в зоомагазин за собачьим кормом. Это от нее пришло сообщение: «Срочно перезвони», – пока мы ехали домой, и оно встревожило меня. К счастью, удалось показать Тому старую спам-рассылку, которую я не удосужилась удалить.

Я узнала немного больше об Алексе с тех пор, как Оливия попросила меня прикрыть ее. Подобные просьбы поступали потом еще не раз; дважды речь шла о ночевках, когда Хьюго уезжал на конференции. Я могла только надеяться, что по возвращении он не говорил об этом Тому.

– С ним мне так весело, – сказала Оливия с сияющим взглядом, когда неделю назад после последнего случая пришла забрать девочек.

Мы тихо беседовали на кухне, пока дети смотрели телевизор. Я заметила, что Оливия остригла свои прекрасные длинные волосы оттенка клубничный блонд. Сзади стало немного короче, а спереди оставались длинные пряди. Ей шел такой стиль.

– С Алексом я чувствую себя настоящим человеком. Он хочет, чтобы я ушла от Хьюго и жила с ним.

– А как же девочки?

– Он всегда хотел иметь детей. Его жена не была семейным человеком.

– Но они не его дочери, – попыталась указать я.

Она бросила на меня недобрый взгляд.

– Думала, ты-то поймешь, Сара.

– Я понимаю. Просто не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Но мы уже страдаем. Разве ты этого не видишь? Разве у тебя не возникло бы искушение, приди кто-нибудь и скажи, что он тебя любит?

– Может быть, – ответила я. – Но мне известно, каково это – происходить из семьи, которая разрушилась.

– Твоя мать умерла, – уточнила Оливия.

– Вот именно. А развод – тоже своего рода тяжелая утрата. Я бы не позволила Фредди страдать.

– Понятно. – Ее голос прозвучал холодно. – Жаль, что ты так думаешь.

Я потянулась к ней:

– Я ведь не говорю, что осуждаю. Я обо всех вас беспокоюсь.

– Знаю. – Она торопливо сжала мою руку в ответ. – Но это ты вдохновила меня.

– О чем ты?

– Помнишь, как ты жила здесь после рождения Фредди?

– Как бы я смогла забыть? Ты стала моим спасением.

Оливия обняла меня:

– И ты мне тоже кое-что показала. Мне нравилось, что в доме был младенец. Честно говоря, я тебе завидовала. А Хьюго ненавидел плач по ночам и беспорядок. Я поняла, что он не перенесет появления третьего, и это еще сильнее отвернуло меня от него. Потом, видя, до чего же ты несчастна, пытаясь сохранить равновесие между Фредди и Томом, я поняла: жизнь слишком коротка, чтобы продолжать бороться, когда отношения явно рушатся.

Выходит, вина была моя. Хотя бы отчасти. Из-за этого я почувствовала себя еще хуже.

– Ты ведь не расскажешь Тому или Хьюго, правда? – спросила она.

– Конечно нет.

Мне не нравился этот обман, но я была в долгу перед Оливией.

– Спасибо. Ты хорошая подруга.

И вот от нее пришло сообщение: «Срочно перезвони».

Трубку Оливия сняла сразу же.

– Мы ушли. – Ее голос был хриплым, взволнованным и испуганным одновременно.

– Что?

– Девочки и я. Мы переехали к Алексу.

Я все еще пыталась это осознать.

– А Хьюго знает?

– Я сказала, что у друга. Он станет расспрашивать тебя. Обещаешь ничего не говорить?

– Конечно, обещаю. Но, Оливия, ты должна ему рассказать.

– Я так и сделаю. Скоро. Просто дай мне подобрать подходящее время.

– Хорошо. – Я чувствовала себя неловко, но что тут можно было поделать?

И тут меня осенило.

– Кажется, все произошло так быстро, Оливия…

– Не то чтобы.

– Ты ведь начала встречаться с ним раньше, чем сказала?

– Сара, я же объяснила. Мы много лет работали вместе, еще до того, как я вышла за Хьюго.

Я спрашивала про другое, и она это знала.

– Это правильное решение, Сара. У меня словно гора с плеч свалилась.

– Но как же девочки?

– Они смогут видеться с отцом, когда захотят. Они ведь почти взрослые. Скоро обе пойдут в университет.

Я вспомнила, как одиноко мне было в восемнадцать.

– Какими бы взрослыми ни были дети, им нужны родители.

– Так вы с Томом в самом деле собираетесь оставаться несчастными до конца своих дней, потому что не хотите расстраивать постаревшего Фредди?

Я колебалась. Мне всегда казалось, что если родители собираются расстаться, то им лучше подождать, пока дети окончат школу. Но теперь меня терзали сомнения. Дети не становятся вдруг ответственными взрослыми в каком-то волшебном, заранее определенном возрасте. Им необходимо ощущать стабильность как можно дольше.

– Не знаю, – ответила я. – Но перед разрывом должно произойти что-то серьезное.

– А быть несчастными – это недостаточно серьезно.

– Не хочу повести себя как эгоистка.

Ее голос изменился.

– Так вот кем ты меня считаешь.

– Нет.

Она мне не поверила. Я и сама себе не верила.

– А как же Хьюго? – спросила я.

– Ха! Вот кто действительно эгоист и заботится только о себе. Посмотри, что он делал с тем беднягой из их школы.

– Да, но он тогда был маленьким. А те ужасные вещи, которые с ними творили, были гораздо хуже…

– Дело не в этом, Сара. Хватит, я больше не могла этого выносить. Послушай, мне хотелось поделиться с тобой, потому что ты была такой хорошей подругой. Я буду на связи.

И она положила трубку.

Оливия сказала: «Ты была такой хорошей подругой». В прошедшем времени.

Возможно, она позвонила убедиться, что я не проболтаюсь. Возможно, наша дружба была совсем не такой, как я думала. Но Оливия мне кое-что показала. Я не могла разрушить свою маленькую