имя как можно больше яда. — Кликуха какая-то собачья! Именно Жанка настояла, чтобы инфантильное, как ей казалось, имя Леша превратилось в Алекса, и называла его именно так. Уверяла, что это стильно и «продаваемо». А вскоре мой мягкотелый братец и сам привык так представляться. А скорее всего, ему было все равно, как называться, лишь бы заниматься любимым делом.

Он снова сердито отвернулся.

— Да, это точно, — подхватила Лиза. — Жанна очень старалась впихнуть дядь Лешу в ряды модных художников, в их стильную тусу, но получалось это неважно. Это ж дядь Леша. Он никогда не «впихивался» ни в какие рамки, и этот гламур был ему совершенно не нужен. И вот одна-ажды…

— Не нагоняй ты, — отмахнулся Орлов-старший. — У него внезапно очень дорого продалась за рубеж одна из его картин, написанная в жанре гиперреализма, а там такое любят. Жанка, конечно, тут же сделала стойку. Деньгами запахло — большими деньгами! Почему бы не превратить покладистого мужа в дойную коровку? А вот на-ка выкуси — зарабатывать творчеством большие деньги Лешка был не способен.

— Да не то чтобы не способен, пап, — возразила Лиза. — Он просто терпеть не может клише. Всегда отказывался рисовать на заказ и принципиально не повторял свои картины. Вот как бы хорошо ни продался оригинал. Он такой эмоциональный, что скорее мог в порыве страстей уничтожить почти готовую работу. Месяцами к мольберту мог не подходить, если у него не было вдохновения. А Жанна к нему все приставала: «Ну, что ты не рисуешь, как ЭТОТ, он несколько миллионов стоит» — и имя какое-нибудь называла. «Или вот как ТОТ, мы бы денег заработали кучу». Заколебала.

— Жанка была горазда ему все его странности прощать — ради его таланта. А потом родили они двоих детей, с разницей в два с небольшим года — Стелла старшая, Аркаша младший, — нехотя сказал Орлов-старший, не поднимая головы, — было видно, что эта часть рассказа его тяготит. — Лешка семьянин хороший, был семье очень предан. Но вот провалились Жанкины ожидания — как она ни билась, он свое творчество в заработок превращать не хотел. Его любимое выражение тех лет: «Я конвейером становиться не собираюсь». И тогда Жанка от злости слетела с катушек — попросила администрацию сайта, который перед этим продвигала, убрать информацию с основных площадок. Вообще уничтожить любое упоминание о таком художнике, как Алексей Орлов. Ну, не стерва?

«Так вот почему я в своих интернет-поисках ни разу не наткнулась на его работы! Жена попросту стерла его “с лица земли”», — поняла Сима.

Вот и вторая ее фантазия оказалась верной. «Злая колдунья», которая высасывала силы и жизненные соки из ее любимого художника, оказалась его женой, а жена оказалась алчной женщиной. Но разве ей их судить? И Сима промолчала.

— Лешка, скорее всего, вообще не знал, какие козни и интриги бушуют вокруг его личности, ему было попросту все равно. Его интересовало только творчество. Но и здесь Жанка попыталась укусить побольнее — она объявила ему, что он как художник кончился.

— Вот этим она действительно сделала ему очень больно, — тихо сказала Лиза. — Он и так болезненно все воспринимал, а она ведь знала, куда бить, чтобы побольнее. Сказала ему, что этот стиль уже свое отжил и он со своим творчеством просто никого уже заинтересовать не сможет. Не то чтобы он так уж зависел от мнения толпы — Жанна его УБЕДИЛА, что он может ставить на себе крест.

— А он когда-то Музой ее называл, — с ненавистью вспомнил Орлов-старший. — И вбил себе в голову, что начал исчезать, таять, как лед. Она ему просто в уши накапала, как яд, а он поверил. Жена ведь. Мать его детей…

Орлов тихо выругался сквозь зубы.

«Вот откуда его слова, что “его теперь тоже нет”! — как током ударило Симу понимание. — Он усомнился в себе… Бедный Лешенька! Тонкий, чуткий. Разве с ним так можно?!»

— А где теперь Жанна? — тихо спросила Сима. — И где Лешины дети?

— С Аркашей произошло несчастье, — сухо ответил Александр. — Когда ему было около одиннадцати, он пошел с приятелями на заброшенную стройку «поиграть в паркур». И ведь, главное, он-то не прыгал никуда, это старшая пацанва прыгала по сваям, а ему сказали: «Сиди внизу, мелкий!» Но он же не послушался. Ему было обидно, что он «мелкий», а они… Полез на леса, чтобы лучше было оттуда видно, сорвался с них и погиб.

Сима тихонько ахнула. Теперь ей все стало ясно. Пережить своего ребенка для такого «бескожего» человека, как Алексей, — не просто боль, которую можно единожды перестрадать и забыть. Нет, эта ужасная трагедия сопровождала его всю его жизнь.

— Дядь Леша с ума сходил, винил во всем себя, — сказала Лиза. — Жанна перенесла все это стойко, но она же эгоистка — умудрилась обвинить дядь Лешу в том, что это произошло…

— Как?! — ошарашенно произнесла Сима.

— Потому что Жанка сука, — перестав сдерживаться, рявкнул Александр. — Лешка тогда в клинику в первый раз и загремел, а потом еще раз. Это у него сейчас второй рецидив!

— Господибожемой, — тихонько прошептала Сима.

— Вот тебе и «господи», — проворчал Орлов-старший.

— Звездульке было около тринадцати лет, — продолжила рассказывать Лиза.

— Кому? — переспросила Сима.

— Стелле, я ее так прозвала, когда она была мелкая — любила наряжаться и вертеться перед зеркалом. Как-то сказала: «Я звезда!» — я с тех пор ее поддразниваю… Так вот, Звездулька задурковала, как практически все подростки. Мы с ней всегда общались нормально, да и дальше бы общались, но…

— Но Жанна не нашла ничего лучшего, как нести эту хрень — у нее же все вокруг виноваты, одна она в белом! Вместо того чтобы своего мужика поддержать, — зло сказал Александр. — Потому и говорю, что не верю ни на грош про ее «большую любовь», как она потом вопила: «Да я! Да для него!» Лучше б готовить научилась! А то он при живой жене по ресторанам шлялся.

«Бедный, бедный, бедный мой», — безостановочно повторяла про себя Сима.

Какой тяжелый и действительно непростой разговор получился. Просто удивительно, что они вообще все это решили ей рассказать. Из-за чего? Из-за креста? Или нет, при чем тут крест… А как же все эти странные недомолвки? Значит, они не все рассказали, что хотели?..

— Они развелись довольно скоро после того, что произошло, и, кстати, по инициативе Лешки — он наконец мужиком себя показал. Как он вообще столько лет с ней выдержал, ума не приложу, — продолжал Александр, глядя в сторону. — Лешка, понятное дело, оставил себе лофт с мастерской и крошечную однушку, а большую квартиру оставил