Как мы с Лешей, хохоча и обнимаясь, идем по коридору отеля.

Как танцуем в клубе, и его руки гораздо ниже моей талии.

Как целуемся. Как Леша поправляет мою маску, которая на видео, в темноте и с нужной цветокоррекцией выглядела так, словно я постоянная участница БДСМ-сессий.

А я-то успокаивала себя, что ничего такого. Просто отель, бокал шипучки и пара танцев.

— Может, сами запишем видео? – Леша правильно расшифровал выражение моего лица, которое с каждой секундой мрачнело. — Ненавижу бездействие. И ждать тоже ненавижу. Нас считают тварями, которые украли ребенка, заставляют страдать несчастную мать. А вишенка на торте – мы даже не делаем вид, что воспитанием занимаемся, вместо этого у нас клубы и вписки. Давай сами запишем видеоответ? Или я с ней встречусь, и голову откручу!

— Нет, – покачала я головой. — Леш, твой папа прав. Переругиваться в сети можно бесконечно, мнение будет не на нашей стороне. Пусть все проклянут нас, и в самый пик мы ответим. Нужна ведь полная информация про Алену, про ее мужа, нужны доказательства. Придется потерпеть. Если мы запишем видео, что мы хорошие, а Алена «сама дура», то себе сделаем хуже, а ей – лучше.

— Уф, – Горин остановил машину, — я дурак, да? Вроде и понимаю все это, но бесит, капец – и бездействие, и Алена. Была бы мужиком, морду бы подрихтовал.

— А я бы тебе помогла, – мрачно поддакнула я, и мы вышли из машины.

Алена нам много крови попила.

Знаю, люди Горина-старшего заняты – разнюхивают все, что можно про Алену, ее прошлое и ее мужа. А еще берут короткие интервью у наших одногруппников, у преподавателей. Вчера снимали, как мы с Марьяной читали сборник Агнии Барто. Как только будет информация, нам выдадут сценарий, от которого нельзя отклоняться. Говорить придется не своими словами, а теми, которые для нас написали, чтобы перетянуть аудиторию на нашу сторону.

Сами мы бы точно не справились. Я в таких нюансах не разбираюсь, а Леша слишком нетерпелив.

Мы вошли в отдел опеки и попечительства нашего района, и подошли к шестому кабинету.

— Марьяш, вот наушники, – Леша присел перед малышкой, и стянул с нее шапку. — Зайдешь с нами, поздороваешься, и будешь смотреть мультик, ладно?

— Взрослый разговор?

— Взрослый и скучный разговор, – скривился Горин. — Сам бы с удовольствием мультики посмотрел вместо всего этого.

Малышка хихикнула, и Леша поцеловал ее в лобик.

— Пчелка, ты такая бледная, жуть. Может, тоже мульты будешь смотреть, а я как-нибудь сам?

— Ну уж нет, – фыркнула я, хотя все эти походы по госорганам терпеть не могу.

И почему-то всегда чувствую себя в них неуютно. А сейчас особенно. Так, что коленки позорно трясутся. Радует, что пальто длинное, и этого не видно.

— Пора, – скомандовал Леша, взглянув на экран смартфона, постучал, обозначив, что мы пришли, и открыл дверь. — Добрый день, нам назначено.

— Вы…?

— Горины.

— Проходите.

Леша вошел первым, за ним Марьяна, а последней в кабинет втиснулась я, и закрыла за собой дверь.

Два стола, две сотрудницы. Одна разбирает кипу бумаг, и что-то вносит в старенький компьютер, а вторая призывно смотрит на нас. Эту женщину я не знаю. Не она к нам с проверкой ходила.

А жаль.

Та была приятная и добрая. Эта… лицо не злое, но уставшее. Равнодушное.

— Присаживайтесь, – кивнула она нам на стулья, и с неодобрением взглянула на Марьяну.

Чего это она? То, что мы малышку с собой притащили? Я теперь вообще не рискую ее оставлять хоть с кем-то, паранойя во всей красе.

— Здравствуйте, – пискнула Марьяша, и обаятельно улыбнулась, и женщина немного смягчилась.

Значит, все же, хорошо что Марьяну с собой взяли. Харизматичная малышка, ласковая, и улыбается так, что сразу солнечно становится.

Я усадила девочку на стул, проверила зарядку планшета, и включила ей «Рапунцель».

— Мария Николаевна, – представилась специалист.

— Татьяна.

— Алексей.

— К нам обратилась родная мать… кхм, – Мария Николаевна опасливо взглянула на Марьяну, и поправилась: — женщина по имени Алена.

— Знаем такую, – спокойно ответил Леша, но скулы заострились.

Злится. Я и сама сижу, сложив руки на колени, и ладони сцепила со всей силы от нервов. Не знаю, чего больше – нервов или злости.

— Она приходила к нам, мы направили гражданку в суд. К вам у меня всего один вопрос. Что все это значит, и как я должна поступить? – спросила Мария Николаевна, и повернула к нам монитор с открытой вкладкой ютюба.

А на паузе стоит одно из тех проклятущих видео, которыми Алена заполонила сеть.

— Вы видели? Или мне включить? – мы с Лелей синхронно покачали головами. — Их много, мне пришлось все пересмотреть. И отреагировать мы обязаны. Итак, я вас слушаю!

Ох, зря мы не подумали, что до опеки эта история не дойдет. Вот не подумала, что они соцсетями интересуются. Еще одна глупость с моей стороны.

Мы с Лешей переглянулись.

— Сейчас я расскажу вам все по порядку, – произнес он.

ГЛАВА 19

— А доказательства сказанному у вас есть? – спросила Мария Николаевна, выслушав Лёшу.

— Я рассказал все как есть.

— Вы рассказали. Вашу версию. Однако я вижу и иную сторону – мать, у которой отобрали ребенка. Да, мать не слишком порядочная, раз не через суд зашла, а сразу через соцсети, и этот, как его, хайп. А еще я увидела ваши тусовки, и это в то время, когда нужно думать о девочке, а не о развлечениях.

— Мой косяк, – кивнул Лёша. — Я жену хотел отвлечь, на Таню очень вся эта ситуация давит.

— Понятно, – Мария Николаевна чуть нахмурилась, начала тихо барабанить пальцами по столу.

И это изрядно меня нервирует.

Как и ее молчание. Нервы струнами натянулись, вдруг захотелось закричать, чтобы сказала уже хоть что-то. Мне нужен вердикт. Знать, помилованы мы, или казнены.

Леша оказался более нетерпеливым.

— Ну? Что скажете?

— Что вы собираетесь делать дальше? – ответила Мария Николаевна вопросом на вопрос.

— Мой отец подключился к вопросу. Честно говоря, ему плевать на Марьяну, его больше общественное мнение волнует,