достаточно настажировались в прошлый раз. Аж на целую медаль. Думаю, сможете сами там и полечить, и врагу отпор дать, если нужда будет. У вас ведь и такой навык есть, насколько я помню.

— Завидуете, Евгений Александрович? Нехорошее это чувство, деструктивное.

— Было бы чему, — фыркнул Кубарев. — Покой дороже.

— Вам, значит, покой, а мне лоб подставлять?

— А вы хотели, чтобы кто-то вместо вас его подставил?

— Ага, вы, к примеру.

— Я здесь нужнее, товарищ лейтенант. Удачи в рейде.

Блин, от таких пожеланий только хуже становится. Вот же жаба! Точно, вот кого он мне напоминал! Наиглавнейшего министра Абажа из фильма про королевство кривых зеркал! Только морда не зеленая и бородавок нет.

В рейд выдвинулись поздно, после обеда. Что-то там не срослось у военных ребят. Но мы не обидчивые, поспали в кунге, благое дело, охлаждение работало, да и машину в тенек загнали. Нет, сначала с фельдшером Тарасовым все перебрали, недостающее пополнили, про избытки промолчали. И водитель наш, Бахтияр, машину облазил и проверил всё от и до. А потом — сонтренаж, любимое занятие военнослужащего вне зависимости от звания.

Колонна получилась намного скромнее прошлого раза. Вернее, наш кусок. Оказалось, мы ждали, когда сопровождение соберется, потому что нашего было — четыре БТР, три грузовика и наша «санитарка». Даже штабных никого. Довели нас до нужного места и попылили дальше.

Насчет штабных — это я погорячился. Один точно присутствовал. Корешок мой старинный, Толик. Наверное, за поголовье змей переживает. Но что порадовало — увидев меня, особист внезапно почувствовал острую зубную боль. Других гипотез, почему у старлея так рожу перекосило, у меня не было. Но мы — люди безынициативные, сами не напрашиваемся. Обратится за помощью — обязательно окажем.

Приехали мы на зачистку кишлака. Серьезно тут, оказывается, дело поставлено. На основных тропах чекисты устанавливают какой-то «Каскад», который засекает любое движение. Раз в месяц показания снимают, отсеивают всяких тушканчиков и горных козлов, и если есть караван, то отправляют на реквизицию наших. Вот вроде свежак, не больше недели, в этот кишлак прошлепал. Так что улов должен быть неслабый. А Анатолий, получается, не из праздного интереса сюда приперся. С одной стороны — представитель конторы, с другой — капитанские погоны за хороший улов могут на плечи опуститься.

Похвальное стремление. По большому счету, меня Карамышев волнует мало. Противный, завистливый, злопамятный. Да флаг ему в руки и басовый барабан на грудь. И попутного ветра в спину. Я жду приказ о дембеле и незаконном призыве. И тогда ни один особист меня волновать не будет ни одной секунды. Но в Нобелевской лекции я тебя, Толик, упоминать не стану. Извини.

Все начали разворачиваться, и мы туда же. Мотострелки быстренько собрались в кучу и попылили по своим делам в сопровождении брони. Кто-то малой группой свернул в сторону, наверное, разведчики пошли на тропу что-то там убирать или добавлять. Кто же нам такие подробности расскажет? А наше дело маленькое — подготовить место под сортировку, развернуть в кунге всё нужное, и ждать. Остались здесь одни хозслужбы, да боевое охранение.

Тарасов с Саидовым организовали всё и без моего участия. Я и не против. Как известно, наблюдение за тем, как кто-то работает, входит в классическую тройку явлений, на которые можно смотреть бесконечно. Правда, насчет огня и текущей воды у меня есть сомнения. Да и не очухался я еще до конца после болезни. Пока на месте сидишь — вроде ничего, а стоит чуть больше активности проявить, и сразу наваливается противная слабость. Я сел за столиком медрегистратора, который фельдшер Саня, глядя на меня, поставил в первую очередь, и сделал вид, что изучаю текущую документацию. А то вдруг неведомые силы совершили диверсию и расчертили журнал в отличном от заведенного порядка. Пока нет никого на сортировке, загораем. Имеем полное право.

— Не заняты, товарищ лейтенант?

Ёксель-моксель, а это чудо с какого бодуна принесло? Скучно стало и особист решил мне мозг выесть немного?

— Что-то случилось? — ответил я вопросом на вопрос. Эта привычка, вопреки анекдотам, свойственна не только одесским автохтонам.

— Нет, не беспокойтесь, — поднял руки Карамышев. — Вы извините, вчера как-то не очень корректно получилось, сорвал на вас плохое настроение.

Точно, гаденыш, поганку задумал какую-то. Что ж ты не успокоишься никак?

— Принято, — буркнул я. А что мне, более привычное «ничего, бывает» отвечать? Верный путь для поощрения сволочи, почти одобрение.

— Андрей Николаевич, вы же из Москвы? — с какой-то надеждой в голосе спросил Толик.

— Ну да, вы же мои документы видели. На девятьсот пятого года живу.

— А я на Энтузиастов, мне там от тети квартира досталась, — мечтательно произнес Карамышев.

Ностальгируешь? Ну-ну, давай. Может, надеешься, что я расслаблюсь и расскажу тебе что-то интересное? Про встречу с космонавтом? Было такое, очень познавательно.

Но впарить чекисту лекцию про политику партии и текущую международную обстановку не получилось: вдалеке забахали выстрелы, причем, даже на мой профанский слух, из чего-то довольно крупного. Я не успел дать команду готовиться к приему раненых — после такого они чаще бывают, чем не. Потому что рвануло у нас. Противно просвистев, в грузовик что-то врезалось, приподняв на секунду здоровенный «Урал» на два колеса.

— Тревога! — закричал Карамышев, срывая с плеча автомат и падая в тень палатки.

Шустер, гад, я за это время успел только вытащить свой калаш, лежащий в ногах. Но тоже плюхнулся, поближе к заднему колесу шишиги. Надеюсь, по красному кресту эти отмороженные стрелять не будут. Хотя кто ж их знает, уродов.

Место стоянки, до этого момента казавшееся небольшой горной турбазой, вдруг превратилось в ад. Кто-то еще раз выстрелил из гранатомета, пошла пальба из автоматов с разных сторон. И где наше охранение, спрашивается? Почему не лупят из пулемета? А мне куда стрелять? Что-то я противника не вижу нигде.

Пошла в ход ручная артиллерия — со стороны полевой кухни раздались разрывы гранат. Это что, духи так быстро подошли? Что за фигня здесь творится?

Ага, вот Карамышев кого-то узрел и начал стрелять короткими очередями. Только мне то направление перекрывала наша палатка и я противника не видел. А лупить в воздушное пространство Афганистана не очень-то и хотелось. А охота была куда-то спрятаться и не отсвечивать, пока все тут не кончится.

— Товарищ лейтенант, сюда! — крикнул мне Саидов с другой стороны машины. — Осторожно только! — и замолчал.

— Бахтияр!